Натали кивнула. Она выглядела двенадцатилетней девочкой, и Старки вдруг ощутила боль и стыд.
— Как долго продолжался ваш роман?
— С прошлого года.
— Пожалуйста, уточните.
— С прошлого года, — повторила Натали.
— А Бак знает?
— Конечно нет. Он бы очень страдал.
Старки убрала телефонные счета.
— Хорошо. Сожалею, что мне пришлось задать эти вопросы.
— А вы расскажете Баку?
Старки посмотрела в глаза Натали и солгала.
— Нет, Натали. Я ничего не собираюсь говорить Баку. Вам не нужно из-за этого беспокоиться.
— Я сделала ошибку. Мне не следовало встречаться с Чарли. Я оступилась. Каждый имеет право на ошибку.
Старки больше ничего не сказала, вышла из дома под жаркое солнце, села в машину и поехала на Спринг-стрит.
Бак
Баку Даггету сразу не понравилось, что Старки проводит так много времени в Глендейле. Она задавала слишком много вопросов про этого ублюдка, Риджио, и он нервничал. В особенности после того, как она заявила, что ей хочется получше узнать Риджио теперь, после его смерти. Черт подери, что все это значит? Старки никогда не интересовал Риджио или кто-нибудь другой, с тех пор как взорвалась бомба на стоянке трейлеров. Она начала пить и, похоже, превратилась в конченого человека. С чего она теперь строит из себя мисс Сентиментальность?
Бак гордился собой, когда так удачно придумал связать Мистера Рыжего и Старки. Он хотел, чтобы расследование вообще не обращалось к Риджио, но ему ужасно не повезло — была найдена только проклятая буква «S» из фамилии Старки, и это дало им повод решить, что это последняя буква из имени Чарльза.[35]И все же Бак рассчитывал, что все обойдется, когда появились федералы и все заговорили о Мистере Рыжем. Но сейчас выходило, что эта сука, Старки, каким-то образом узнала правду. Или у нее появились подозрения.
Бак Даггет все еще возился с роботом, когда позвонила Натали. Безмозглая шлюха не удержалась и рассказала ему, что Старки собирается заехать к ней, чтобы устроить какую-то вечеринку, якобы чтобы его подбодрить. Ха! Бак повесил трубку и едва успел добежать до туалета, где его вывернуло наизнанку. А потом он помчался домой, чтобы выяснить, что происходит.
Когда Старки отъезжала от его дома, Бак прятался во дворе у соседей, наблюдая за ней. Он не знал, что Старки успела вынюхать, но понимал, что она его подозревает, а этого было достаточно.
Бак решил от нее избавиться.
17
Старки позвонила Мюллеру из машины, рассчитывая застать его в участке, но тот куда-то ушел. Она оставила ему сообщение на автоответчике, что человек на фотографии больше не является подозреваемым и скоро она пришлет новую фотографию. Потом она позвонила Бет Марзик.
— Бет, я хочу, чтобы ты приготовила все необходимое для процедуры опознания и встретилась со мной возле цветочного магазина. Позвони Лестеру, пусть он тоже там будет. А если он куда-то уехал, попроси вернуться.
— А я как раз собралась на ланч.
— Проклятье, Бет, ланч подождет. Я хочу, чтобы на опознании были белые и латиноамериканцы лет сорока, как описывал Лестер. И никому не говори, Бет. Просто все подготовь. Встретимся у Лестера.
— Послушай, ты не можешь скинуть все это на меня. Как я могу подготовить опознание? У тебя есть подозреваемый?
— Да.
Старки повесила трубку, прежде чем Марзик успела задать следующий вопрос. Теперь время становилось важнейшим фактором. Старки не могла рассчитывать, что Натали ничего не расскажет Баку ни о ее визите, ни о расспросах по поводу Чарли Риджио. Старки не боялась, что Бак пустится в бега; она опасалась, что он сумеет уничтожить улики, без которых его будет невозможно привлечь к суду.
Она ехала довольно быстро, но ей пришлось остановиться возле своего дома, чтобы забрать фотографию Бака Даггета, перед тем как направиться в Силвер-Лейк. Как и Дик Лейтон, Бак был на фотографии в гражданской одежде. Когда Старки подъехала к цветочному магазину, Марзик и Лестер уже беседовали о чем-то, стоя на тротуаре. Марзик оставила Лестера и двинулась навстречу Старки, как только та вышла из машины. В руках у Марзик был большой пакет с фотографиями.
— Ты не собираешься рассказать, что происходит? Отец этого парня устроил настоящий скандал.
— Дай мне взглянуть на фотографии.
Марзик принесла небольшой альбом с карманами для шести фотографий. В полиции имелось множество таких альбомов, подобранных по возрасту и по цвету кожи. Большинство из них были фотографиями полицейских офицеров. Старки вытащила одну из шести фотографий и вставила на ее место снимок Бака Даггета.
Марзик схватила Старки за руку.
— Скажи мне, что это шутка.
— Я не шучу, Бет.
Старки принесла альбом Лестеру. Она объяснила ему, что он должен внимательно посмотреть на каждую фотографию, прежде чем принять окончательное решение. Потом спросила, есть ли среди этих людей тот, кто звонил перед взрывом по телефону. Марзик так внимательно наблюдала за Лестером, что тот даже поинтересовался, все ли в порядке.
— Все нормально, приятель. Не отвлекайся, смотри на фото.
— Но все эти парни без головного убора.
— Смотри на лица, Лестер. Вспомни того типа, который звонил по телефону. Есть ли он среди этих мужчин?
— Я думаю, что это он, — сказал Лестер, показывая на Бака Даггета.
Марзик отошла в сторону.
— С ней все в порядке?
— Не беспокойся, Лестер. Спасибо.
— Я выбрал того, кого нужно?
— Здесь не может быть правильных ответов, Лестер. Просто одни ответы хуже других.
Когда Старки подошла к ней, Марзик смотрела в землю.
— И что ты намерена сообщить мне теперь?
Старки все рассказала, а потом они позвонили Келсо и договорились о встрече. Кроме того, она попросила, чтобы к ним присоединился Хукер. Келсо спросил, зачем она хочет их всех собрать.
— У меня появились дополнительные улики, Барри. Мне необходим ваш совет, как нам быть дальше.
Уловка сработала. Келсо обещал, что он и Сантос будут их ждать.
Марзик стояла возле своей машины, когда Старки закончила разговаривать по телефону.
— Это прозвучит глупо, Кэрол, но ты не против, если мы поедем на одной машине? Я не хочу ехать обратно в одиночку.
— В твоих словах нет ничего глупого.
Когда они подъехали к участку на Спринг-стрит, Старки не стала ставить машину на парковку. Они оставили ее в красной зоне и на лифте поднялись наверх.
