Он прикрыл глаза всего на секунду и точно тут в трех шагах от Мег появился рыжеватый пустынный медведь. Так вот какую форму придала магия Судьи Рику. Медведь… Нет, с ассоциациями ей следовало быть как-то поаккуратнее…
И что с ним делать, чтобы взаимодействовать с его силой? Ездить верхом?
— Может, уберешь с меня свою ногу, Судья? — явно уже исчерпав весь свой крохотный лимит терпения, раздраженно поинтересовался Эльяс.
Сальвадор в сомнении опустила взгляд, раздумывая над тем, стоит ли, насладилась убийственно-острым взглядом Ворона еще несколько секунд, а потом отступила на шаг назад, позволяя Эльясу подняться.
Меж тем медведь при виде Мег замер истуканом, и только через минуту сообразил перейти в человеческую форму.
Сближались Ландерсы медленно. Так, будто были уверены — еще один шажок — и магия миража разрушится и кто-то из них троих точно исчезнет. И все равно, в итоге Мег всхлипнула и разрыдалась, пытаясь обнять обоих братьев сразу.
С учетом их медвежьих габаритов и хрупкости Мег это было… Непросто…
Сальвадор успела заметить движение Эльяса— нет, не агрессивное, Ворон просто чуть прикрыл глаза и касался груди ладонью, будто там его что-то жгло. Заметив взгляд Сальвадор, Эльяс даже вздрогнул, будто пойманный с поличным.
— Она скучала, — все сильнее раздражаясь собственными оправдывающимися интонациями, огрызнулся Ворон, — сейчас она счастлива так, что может залететь на пятое небо к Мафрею. А я все это чувствую…
— Ты же понимаешь, что когда до Пауля дойдет, что ты осознанно прятал от него его любимую сестру— он снова задаст тебе трепку? — мягко поинтересовалась Сальвадор, в кои-то веки решив побыть милосердной и избежать темы, задевая которую Эльяс ощущал себя уязвимым.
Подумать только, Эльяс эль Мор— и уязвимость… Да, это стоило запомнить. И никому не рассказывать. В конце концов, за это откровение она заплатила недешево.
— Пауль бы слил мне всю игру, — Ворон вздохнул, сетуя на этих непутевых смертных. — Он не должен был увидеть её слишком рано. Узнай он сразу, он бы много времени проводил с сестрой. Ты бы лезла на стену и, в конце концов, просто «уступила» бы его «Падме». Это был очень плохой вариант развития событий, и мне даже пришлось убирать Мег из поля зрения, когда он вернулся из Ахиллама с даром Нии-Фэй.
— Думаешь, все это сработает как оправдание?
Эльяс потер переносицу, явно припоминая, насколько болезненно бьет по носу кулак младшего из братьев Ландерсов, подкрепленный силой полубога. Кажется, Ворон здраво оценивал свои перспективы и терпимость Пауля.
— Зачем же такие сложности? — она скрестила руки на груди, во многом потому что в зале было зябко. — Ты мог сказать мне по-хорошему.
— Да брось, — Эльяс поморщился недовольно, — ты ведь уже поняла, что прямо я сказать не мог. Ты думаешь, я не пытался? Думаешь не разыскивал тебя в реинкарнациях и между ними? Не пытался обсудить хоть какой-то вариант мирного соглашения? Твои приговоры обратной силы не имеют. Я приближался к тебе в смертной форме, и твоя судьба выдергивала тебя из этой реинкарнации принудительно. Я приходил к тебе-духу, приходил на капище— и ты тут же ныряла в реинкарнацию и забывала даже о том, что мы встречались. Шии-Ра дала тебе право управлять судьбой. Тебе единственной. Даже богом за тобой не угонишься…
— Тогда ты не был настроен на мирное соглашение, — задумчиво припомнила Сальвадор тот самый день, когда она едва не потеряла веру в смысл собственного существования.
— И ты нашла, как меня прижать, — Эльяс проговаривал это недовольно, — этой шайтановой помолвкой, запретив мне хоть как-то присваивать Мег… Я семь лет хожу рядом с половиной своей души, и я не могу…
— Прости, мне не стыдно, — Сальвадор, не удержалась и хихикнула, а затем задумчиво покосилась на собственные стопы, с которых исчезли знаки чистоты, — а я смогла…
— Видимо, себе ты оставила лазейку, — фыркнул Король Воронов, — мне— нет. Вообще ни одной. Никого и никогда не хотел так убить, как тебя, после этого откровения. Если ты сейчас засмеешься, я все-таки попробую исполнить эту свою мечту!
— Я… Я попробую не смеяться, — Сальвадор всхлипнула и спрятала в ладонях пылающие от веселья щеки. Ох, Пресветлая, это было сложно…
Магический пояс верности на Эльясе.
Наверное, это была самая гениальная её мысль от начала времен!
Клубок Ландерсов, сидящих на полу и обнимающихся, зашевелился и, кажется, попытался все-таки развалиться. Не… Это была неудачная попытка… Они там еще не натрепались.
— Но я все-таки дошла до твоего храма, — задумчиво припомнила Сальвадор, — при условиях моего проклятия…
— При условиях твоего проклятия ты должна была просто угаснуть лет этак за сто, как дух, исчезнуть, оставив мне на память браслет и свое заклятие, — Эльяс скрипнул зубами, припоминая этот факт, — ты вообще не должна была хоть как-то страдать от своего проклятия. Есть и есть.
— Но все-таки я пришла…
Эльяс вздохнул и зарывшись в волосы всей пятерней, отвел их, обнажая шею. Там, под самым его ухом чернело черное, солнечное колесо, с изломанными пополам лучами. Благословение Шии-Ра…
— Боже, тебе, наверное, сложно было перед ней склониться…
Это уже получилось без смешка. На самом деле— о гордости Короля Воронов, доходящей до высокомерия, ходили громкие легенды даже до его вознесения. И тогда еще владыка Тэммари, измерения демонов— Эльяс чуть не на всю пустыню заявлял, что никогда не признает даже Солнцеликую выше себя. Нет, мол, границ у его возможностей. И он скрутил гордыню, и пошел за помощью…
— Тогда… Я уже подыхал, — устало откликнулся Эльяс, — она дала тебе твою силу. И я не мог с этим справиться сам. Поэтому… Я пошел в её храм. Мы с Мег пошли. А на следующее утро ко мне явилась ты.
— Значит, вы оба? — на всякий случай проговорила Сальвадор. Нет, она уже не сомневалась в ответе, но все-таки это хотелось обсудить.
И все-таки, Шии-Ра не дала бы своего благословения Эльясу, думай он только похотливым мужским местом. Солнцеликая вообще очень любила держать мужиков в узде…
— Оба, — тихо подтвердил Эльяс, будто и сам до сих пор в это не верил.
Будто ощущая, что речь все-таки зашла о чем-то, что касалось её, у дверей закопошилась Мег. Выпуталась из рук братьев— нужно было отдать должное её ловкости— и все-таки зашагала в сторону Эльяса и Сальвадор.
Хрупкая как молодое дерево оливы, с яркими лазурными глазами и мягкими кудрями, рассыпанными по плечам.
— Если бы ты её сам выбрал, я бы сказала, что у тебя отличный вкус, — усмехнулась Сальвадор.
— Скажи, Судья, не ошибешься, потому что я именно сам её и выбирал, — безмятежно откликнулся Эльяс, — только об этом я тебе раскаюсь как-нибудь потом.
Судя по коварной улыбке— Ворон прекрасно понимал, что такой ответ Сальвадор совсем не устроит… Нельзя было говорить такое, и напоследок. Что это вообще значит?
