– Я не могу от нее отказаться, Стеф, – с надрывом произнес он, вновь с нежностью посмотрев в бледное, спокойное личико любимой… уже вампирши. – Ты знаешь, что не откажусь ни за что и никогда. Я хочу для нее счастья, – с искренним чувством заметил он. – Она столько всего пережила, в том числе по моей вине. Она заслужила счастья… Но, боюсь, я один не смогу ей его обеспечить, – с горечью заметил он, старательно гася в душе ярость.
– Ты… – боясь поверить, запнулась блондинка. – Ты предлагаешь разделить ее?
– Словами не передать, как я хочу владеть ей единолично, – тихо рыкнул он, смотря в сторону, чтобы жена не заметила, как полыхают его глаза, пока он переступал через свою гордость и вставал на горло своей ревности. – Но мы все связаны. Скоро Соня станет моей женой, но будет связана не только со мной, но и с тобой, так как наш с тобой брак нерушим. А убить тебя… Я слишком обязан тебе, чтобы пойти на такой шаг. Но право выбора остается за Соней. Она должна сама согласиться на это. Без принуждения. Вот только я понятия не имею, как это может быть возможно? Она слишком… человечна, – произнес он, запнувшись в конце, подбирая подходящее слово. – Для нее будет дикостью, если мы просто предложим такой вариант.
– А что, если не предлагать? – прищурилась вампирша, коварно улыбнувшись.
– О чем ты? Я же сказал, что она должна пойти на это добровольно!
– У нас будет шанс предоставить ей возможность решиться на то, что не позволяют ее человеческие предрассудки. Пока обращение не завершено, она эмоционально не стабильна, и это можно повернуть в нашу пользу. Никакого принуждения. И если все пойдет по плану, она либо согласится, либо…
– Либо? – насторожился император.
– Либо все же отдаст предпочтение лишь одному из нас. И этот выбор станет решающим, Ал, – серьезно посмотрела девушка в глаза мужа. – Вопрос в другом: пойдешь ли ты на такой риск?
***
– Алукард? – сорвалось с моих губ, прежде чем успела открыть глаза, для чего пришлось приложить усилия. Все дело в том, что нос щекотал знакомый уютный запах ночи с примесью древесных ноток, отчего хотелось улыбнуться.
– Я здесь, Соня, – раздалось у меня над ухом тихое, затем почувствовала поцелуй в щеку. Наверное, никто и никогда не произносил мое имя с такой нежностью. Мне никогда не прекратит нравится это произношение. Повернула голову и встретилась взглядом с императором, послав ему слабую улыбку. – С возвращением, – улыбнулся он в ответ. – Ты меня сильно испугала, Соня. Прошу, никогда больше так не делай, – попросил он с надрывом, обнимая крепко-крепко, и зарываясь лицом в мои волосы на шее.
– Я не специально, – попыталась я пошутить, но вышло слабо.
– Я так рад, что ты со мной. Прости меня за то, что не уберег.
– Ты здесь ни причем, Алукард, – заверила я, поворачиваясь на другой бок, чтобы быть лицом к мужчине, чей взгляд тревожно блуждал по моему лицу. – Мои глаза… Какого они цвета?
– Самого красивого оттенка, – улыбнулся мужчина, а я почувствовала грусть, так как за его недосказанностью слышала ответ. – Не нужно этой печали, Соня, – попросил вампир, дотронувшись пальцами до моего подбородка. – Ты же знаешь, это не навсегда.
– Да, но сколько лет потребуется для этого? – печально вздохнула я.
– Не так уж и много, – с улыбкой заметил он. – Ты никогда прежде не пила из «источника», Соня. Следовательно, если продолжить в том же духе, пройдет чуть больше года, прежде чем твой родной цвет вернется к тебе.
– Правда? – наполнилась я надеждой.
– Разве я врал тебе когда-нибудь?
– Манипуляции моим разумом считаются? – усмехнулась я. Мужчина усмехнулся в ответ.
– Я тебе не вру, – заключил он.
– Какого это будет? – спросила я неуверенно. – Когда произойдет полный оборот?
– Полагаю скоро. Этот процесс всегда индивидуальный. Но твой случай усложнялся тем, что ты была в безнадежном состоянии. Твой организм только благодаря чуду отреагировал на мутаген в крови Стефы, который она ввела тебе. Вероятно, сказалось еще твое не совсем человеческое происхождение. Твой организм сопротивлялся. Перевоплощение никогда не было приятной процедурой, но твой случай был особенным и давался тебе с большим трудом. Оборот еще закончен не до конца, но уже сейчас ты более вменяемая, чем другие.
– О чем ты?
– Искусственно выведенный молодняк… он не стабилен и опасен. Сразу после обращения мы помещаем их на карантин. Ими управляет жажда и жестокость. А ты… ты разумна, – улыбнулся он, то ли с облегчением, то ли с гордостью. – Ты потрясающая.
– Ты не договариваешь, – нахмурилась я, хотя похвала и была приятна. Радовало, что я не стала кровожадным чудовищем.
– Я не хочу тебя обманывать, – вздохнул мужчина, гладя мое лицо. – Могут быть инциденты. Вероятно некоторое время ты не сможешь находится в присутствии людей, без желания убить их. Мы проверим эту версию, но рисковать не будем.
– Это все?
– Ты уже и сама поняла, что твой организм изменился. Но это не единственное изменение. Сейчас твои чувства обострены. Пока не произойдет полное обращение, ты не можешь их контролировать и скрывать.
– То есть, я полностью открыта?
– Да. И эта еще одна причина, почему некоторое время тебе лучше побыть на изоляции.
– Я буду заперта? Одна? – жалобно поморщилась я.
– К сожалению, я не всегда могу быть с тобой, – с сожалением произнес он, виновато улыбнувшись. Я кивнула, понимая его ситуацию. Он же император, а не сиделка. – Но… Стефа была бы не против, составить тебе компанию. Скоро она придет сменить меня.
– Она? – вздрогнула я.
– Ты злишься на нее? – нахмурился он.
– Я не знаю, что чувствую к ней сейчас. Да, я зла… но я понимаю ее мотивы, как и то, что она не могла поступить иначе. Мне страшно… все поменялось так стремительно, что я просто не готова морально все это пережить.
– Ты не должна переживать это в одиночестве, – улыбнулся он понимающей улыбкой, поцеловав меня в губы, затем позволил положить голову на его грудь. – У тебя есть мы: я и Стефа. Мы всегда поможем и никогда не бросим. Ты можешь нам верить.
– Ты… – запнулась я, поморщившись. – Ты же не хотел, чтобы я общалась с ней.
– Я был не прав и слишком эгоистичен, не желая замечать вашей с ней связи, – вздохнул Алукард, а я вновь вздрогнула. Связь? Есть ли она? А если есть, насколько сильная? Но что-то внутри меня подсказывало, что мужчина прав. Как бы я не хотела этого отрицать, связь была, я тосковала по Стефэнии не только как по подруге. Сейчас я это осознаю, побывав в очередной раз на краю и в данный момент, переживая моральный всплеск, когда не могу скрывать свои чувства даже от себя. – Я был зациклен на своей ревности, не желая замечать ничего, кроме своего страха тебя потерять. Но получилось все иначе, и я не смог уберечь, несмотря на свое обещание. Сможешь ли ты простить меня за это?
