Ария обхватывает меня за шею и мелко дрожит.
– Я знаю. Мы не дадим ему умереть и все сделаем, как надо. Глава 63. Ария
Когда Ойс поднялся над горизонтом, перед нами вырастает отвесная каменная стена. Она тянется влево и вправо не меньше чем на десять миль и, кажется, что царапает облака острой кромкой.
Будто какой-то гигант ненароком уронил саблю в море и пошел себе дальше. Скадэ и Федерико смотрят вперед, но каждый по-своему. В глазах моряка привычная настороженность и собранность. Федерико же взирает на стену с отвращением, как на ядовитую змею. Он хмурится и кусает губы, то и дело бросая на меня вопросительный взгляд.
Мне нечего ему ответить.
Все. Баста. Финал.
Здесь решится его судьба, и мы уйдем победителями или не уйдем вовсе. Отчего-то я чувствовала, что Ишис не отпустит свидетелей своей расправы. Что для богини какой-то кораблик и люди? Мусор.
Скадэ спускает лодку на воду, а я проверяю застежки куртки. Медальон надежно спрятан под плотной тканью, а осколки налились тяжестью и пульсируют с самого рассвета, будто чувствуют что-то. Затягиваю ремни, касаюсь рукоятки сабли.
Невольно поднимаю взгляд и рассматриваю край стены. Он кажется мне смутно знакомым, но я не могу ухватить мысль за хвост.
Бикуль трется возле Федерико, и я понимаю, что парень не отступит. Взгляд такой тяжелый и решительный, что я невольно ежусь.
Энзо тоже здесь. Тихий, спокойный, как ветер, что перебирает его смолистые волосы. Он раздает поручения жестким голосом. Взгляд, как стрела, рассекает пространство и ищет впереди те самые ответы. Кто победит?
– Риччи, а ты куда? – кричит он на штурмана. – Ты за старшего на корабле.
– Капитан, лишние руки не помешают, капитан, – парирует моряк и цепляет на пояс оружие. – За старшего молодняк останется. Вон, Агиз – отличная мне замена. Присмотрись к нему, Брон.
– Да вы… – Энзо замолкает, столкнувшись с осуждающим взглядом сына. – Ладно, – отмахивается он. – Ваше право. Тогда вперед!
Я усмехаюсь, глядя на широкую улыбку Риччи. Он шутливо салютует мне, и на мгновение тиски беспокойства разжимаются. Будто все еще может сложиться удачно.
Забираемся в лодку и отплываем от Искры, движемся в каменному выступу, что вонзается в море ярдов на тридцать. Не думала, что здесь будет место для лодки, но скольжу взглядом по стене и вижу тонкую ленту лестницы. Она тянется до самой верхушки.
Как-то все это слишком удобно. Не удивлюсь, если Ишис обрушит гору нам на голову.
– Ты готова, девочка? – тихо спрашивает Скадэ и готовит оружие. – Как думаешь, последний бой?
Пожимаю плечами.
– Возможно, – говорю и замечаю тяжелый взгляд Энзо. – Постараемся, чтобы все прошло гладко.
– Если меня не станет… – вдруг говорит моряк, – спой обо мне. Это важно.
Похлопываю Скадэ по плечу, а у самой во рту кисло.
– Мы все вернемся домой, – говорю твердо и смотрю на Федерико, мрачного и тихого. – Все.
Причалив к каменному плоскому выступу, мы осторожно идем к узкой лестнице, что так услужливо вырублена в стене.
Камни под ногами хрустят, как высохшие кости, в воздухе должно пахнуть солью и морем, но запахов нет. Вообще. Воздух подозрительно чист, выхолощен.
Мертвое место.
Одна ступенька, вторая, третья…
Сотая.
Двухсотая.
Считаю их, потому что хочу чем-то занять мысли. Только бы не думать о финальной точке.
Но сколько не оттягивай, а путь, рано или поздно, заканчивается.
Едва давлю крик, когда вижу широкую площадку и белую арку врат у дальнего края. Красные и белые деревья покачивают стеклянными цветами, а под ногами колышутся бархатные головки маков.
– В чем дело, девочка? – Скадэ касается моей руки, вызывая крупную дрожь.
– Я это место знаю, – отвечаю тихо.
Я здесь умерла.
– Пап, смотри! – тихо говорит Федерико и показывает вперед. Его голос разлетается и отскакивает от стеклянных стволов звонким эхо.
Головки маков качаются, а по белому мрамору вверх плывет красная река. Я всматриваюсь и понимаю, что у реки есть очертания. Все четче вырисовывается облик.
Женщина.
Высокая, белолицая, с волосами цвета свежего снега. Алое одеяние – не платье вовсе, а сгусток энергии. Колышется вокруг ее тела и принимает разную форму: то пышную, то узкую, то полупрозрачную, сквозь которую обрисовывается идеальное тело.
Она улыбается накось и приподнимает руки ладонями вверх, словно хочет обнять нас, как гостей.
– Я думала, что ждать придется тысячу лет, Энзарио Шарп, убийца детей.
Голос богини звонкий и пронзительный. Меня скручивает от его переливов, осколки неожиданно проворачиваются в груди и тянут вперед.
– Много будешь думать – голова лопнет, – Энзо сСмело закрывает меня собой и не дает невидимому порыву унести меня на площадку. – Поговорим?
Его голос слабо дрожит, почти незаметно, но богиня замечает. Скалится, как хищный зверь, а в глазах колкий холод и вечная зима. Ни капли жалости, ни единого человеческого чувства, кроме ненависти.
– Поговорим? – она вскидывает брови и постукивает по губам кроваво-красным острым когтем. – Не обманывайся, Энзарио, я здесь не для банального приветствия.
Неуловимый взмах руки, и Энзо резко отлетает в сторону, как тряпичная кукла, катится по земле, вскакивает, но не может двинуться, будто опутан паутиной.
Сердце бухает в груди, глаза заволакивает красная пелена.
Ишис поворачивается ко мне, медленно, словно время вокруг нас стягивается тугими спиралями. Она манит пальцем, а ее рука неестественно вытягивается и сжимает мне горло, выбивая из глотки сдавленный хрип. Тянет к себе, поднимает в воздух, а я даже не касаюсь носками земли.
Цепляюсь за ее запястье, царапаю, но с тем же успехом можно было бы царапать гранит.
Богиня смеется, хрипло, надсадно и слизывает с моей щеки одинокую слезу.
– Вкусная, – шипит она и прижимает меня спиной к своей груди. – Твои друзья пусть постоят пока. Много бегать вредно.
Скадэ, Риччи и Федерико замирают, будто придавлены камнями. Я дергаюсь, пытаюсь ударить Ишис ногой, но она сжимает пальцы сильнее, и мир на мгновение меркнет, будто кто-то плеснул в глаза чернила.
Вторая рука пробирается под ворот куртки, сжимает грудь и давит на осколки, прожигает меня до крика.
– Да-а-а, кричи громче!
Вижу, что Энзо воет и бьется в путах, но не может сдвинуться даже на миллиметр.
– Угомонись, Шарп! – презрительно бросает Ишис и лапает меня по всему телу. – А! Вот она.
