Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Пока в его жизни не появилась Мена, Лиам любил лишь войну. А на Колин женился только потому, что ему требовался наследник. Колин же была самой знатной девушкой на много миль вокруг.
– Бедняжка!..
Гэвин прикрыл глаза, охваченный неописуемым волнением. Восклицание жены, совершенно искреннее, словно распечатало в нем какой-то потаенный колодец, в котором, как оказалось, хранились все эти годы живые человеческие чувства.
– Лиам был с ней жесток?
– Намеренно – нет. Но он не понимал, что делать с ее безумием. Старался пореже бывать дома, а ей, хоть она и не слишком стремилась к его обществу, в одиночестве становилось совсем худо. Он думал, что станет лучше, когда появятся дети, но материнство только усугубило ее состояние. Несколько лет я делал все, что мог. Каждую свободную минуту проводил с ней в Рейвенкрофте – о нет, совершенно невинно. Просто находился рядом. И видел, как ей становится все хуже и хуже. Однажды ночью, когда ей было невыносимо худо, она послала за мной, и…
– И ты приехал.
– Тогда мы стали близки. В первый и последний раз. После этого я умолял ее бросить Лиама и бежать со мной. Я был уверен, что со мной ей станет лучше, что наша любовь преодолеет и гнев брата, и ее болезнь – преодолеет все. Я был очень молод и… О боже, каким же я тогда был глупцом!
– Но она не убежала с тобой.
– Она согласилась, попросила меня все подготовить, а сама написала мужу записку, в которой призналась во всем… и бросилась с крепостной стены Рейвенкрофта.
– Боже правый!
Сэм еще крепче сжала руку мужа, и Гэвин вдруг почувствовал, как многолетнее напряжение его отпускает – словно падал с плеч давний и тяжкий груз.
– Теперь ты знаешь, почему трещина между Лиамом и мною не затянется никогда. – Он поднес их сплетенные пальцы к губам и поцеловал ее руку.
– «Никогда» – очень долгий срок, – с надеждой пробормотала Саманта.
– Недостаточно долгий. – Гэвин тихо вздохнул. – Впрочем… все это уже древняя история. После этого я пустился во все тяжкие. Следующие десять лет прожигал жизнь, заслужив славу повесы и отъявленного донжуана. Таким ты меня узнала и полю… – Он осекся и отвел глаза, стараясь не смотреть на жену.
Они никогда об этом не говорили. Не отрицали очевидного, но и не произносили вслух слова «любовь». Он поклялся когда-то, что никогда больше не откроет сердце для этого чувства. Лучшее, на что они с Сэм могут надеяться, – это более или менее друг с другом ладить к обоюдной выгоде. Так ему поначалу казалось. Но теперь все зашло слишком далеко. По крайней мере, с его стороны.
– Что ж, милая… Теперь, когда ты все это знаешь… Лучше тебе стало или хуже? – спросил он, очень стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, но внутренне очень страшась ответа.
– Лучше, – тотчас ответила Саманта. – И хуже… в каком-то смысле.
– О, ты не знаешь, как я об этом сожалею, – пробормотал Гэвин. – Все эти годы чувствую себя виноватым…
Саманта пристально взглянула на него, и в прелестных чертах ее он увидел отражение собственной тревоги.
– Может быть, это прозвучит странно, но… Мне кажется, я понимаю, каково это, – медленно проговорила она.
– Понимаешь? – Он всматривался в ее лицо, вдруг поразившись тому, как мало о ней знал. Она ведь совсем молода… Какие же грехи прошлого могли мучить ее? – Что ж, если так – исповедуйся в своих грехах, и я их тебе отпущу, как ты отпустила мне мои.
Она поцеловала его в губы. Поцеловала быстро и нежно.
– Отпущение грехов тебе, Гэвин, не нужно. Ты никому не желал зла… Спасибо, что рассказал об этом.
К его удивлению, жена тут же отстранилась от него, вскочила и почти выпрыгнула из ванны – неуклюже, без обычной своей ловкости. Быстро завернувшись в полотенце, она метнулась в другой конец комнаты, где лежал ее халат, тотчас накинула его и затянула пояс.
Черт побери! Только что она лежала рядом с ним обнаженная, и вот… Что заставило ее бежать? Нежелание отвечать на его вопросы?
Теперь Гэвин совершенно уверился: жена что-то от него скрывала. Что-то очень важное.
Едва не выплеснув всю воду из ванны, он встал, перешагнул через бортик и, торопливо обтершись полотенцем, двинулся к кровати, где она резкими, почти судорожными движениями расчесывала волосы.
Обнаженный, без тени смущения, подошел Гэвин к ней, схватил за обе руки и поднял на ноги.
– Милая, теперь твой черед, – мягко сказал он. – Я знаю, что и у тебя есть раны. И хочу знать, кто тебя ранил. – Может, Грант? Господи, это имя ему не забыть никогда! Да-да, это тот мужчина, за которого она едва не вышла замуж… Возможно, именно ему и досталась ее девственность.
– Я не ранена, – ответила она, глядя в сторону. – Скорее уж… погибла. Моя жизнь разрушена. И никто в этом не виноват, кроме меня самой.
– О чем ты, милая?! – воскликнул Гэвин. – И знаешь… Я ведь вижу боль в твоих глазах, когда ты забываешь прятать ее от меня. Более того, мне кажется, что наши с тобой раны в чем-то похожи. Страшные, неисцелимые раны… Но мы не позволим им нас уничтожить. Мы сильные. Наши души изранены, но эти шрамы делают нас теми, кто мы есть. Напоминают о том, как мы выжили. Напоминают о нашей силе. Ты, Сэм, самая сильная женщина из всех, что я когда-либо встречал. Это одна из причин…
– Нет, я слабая… – пробормотала Саманта, пряча лицо у него на груди. – Я трусиха.
– Почему ты так думаешь?
– Лучше тебе этого не знать! – простонала Саманта.
– Ошибаешься! Я хочу знать о тебе все. Хочу знать, от чего тебе больно. Хочу знать, что повергает тебя в отчаяние и что приносит радость.
Искренность этого признания, казалось, поразила их обоих. Но Гэвин говорил правду. Приподняв пальцем подбородок жены, он заставил ее посмотреть ему в глаза.
– Милая, я хочу быть твоим мужем.
– Но… ты и так мой…
– Нет, я не об этом. Я хочу быть… настоящим мужем. Не хочу быть «иногда верным». И не хочу, чтобы ты вздыхала о ком-то другом. Да, я любил в прошлом другую женщину, но рядом с тобой я о ней не думаю.
Эти слова прозвучали как откровение – даже для него самого.
– Весь этот месяц, милая, я убеждал себя: я так счастлив, потому что заполучил Эррадейл. Но теперь знаю: дело не только в этом. Я счастлив, потому что вместе с тобой живу, вместе работаю, рядом с тобой сплю и орошаю твое лоно своим семенем. Именно ты, милая, сделала меня счастливым, ты вернула меня к жизни.
Казалось, каждое его слово наполняло колодцы ее глаз, и вот, наконец, эти два колодца переполнились – и хлынули потоками слез.
– Да, именно ты сделала меня счастливым, и я хочу ответить тебе тем же. Хочу взять на себя бремя твоих тайн. Так скажи мне, милая, что ты от меня скрываешь? И тогда…
– Я беременна!
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
