Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Вы последовали за Бузякиной, когда она вышла освежиться? — спросила она, желая вернуть Абрамова к интересующей ее теме.
— Последовал. Это была единственная возможность, и я не собирался ее упускать! Бузякина пошла на балкон, но мне не удалось сразу с ней поговорить, потому что сначала одна девица туда вошла, потом вошла другая, а первая выскочила…
— Они вас видели?
— Нет, я спрятался за портьерой — детский сад, честно слово, но что делать?
— Вы слышали, о чем Лариса говорила с девушками?
— Да не прислушивался я, не до того было, хотя… Ну, одна вроде про деньги какие-то, про бизнес. Другая… про ребенка, кажется.
— Что вы сделали, когда они ушли?
— Подождал немного, но не долго — боялся, что Бузякина уйдет, а догонять ее в коридоре… Сами понимаете, она же и заорать могла, позвать на помощь!
— Итак, вы вышли на балкон. В каком состоянии вы застали Ларису?
— Интересно, что вы об этом спросили!
— О чем?
— О ее состоянии.
— Почему?
— Она была… странная!
— В каком смысле?
— Ну, во-первых, не удивилась, что я пришел, а ведь мы были не знакомы, — по-моему, она меня с кем-то перепутала.
— Есть догадки, с кем?
— Не знаю, но называла почему-то Борей… Мужа ее Борисом зовут, верно?
Алла кивнула.
— Я сначала не сообразил, что она бормочет, и давай ей про Петьку, про Чувашина, про аварию…
— А она?
— Она сначала вроде бы струхнула, попятилась. Я, значит, диктофон включил, но Бузякина все болтала про какое-то недоразумение!
— До нее потом дошло, кто вы такой?
— По-моему, не совсем: она то называла меня Борей, то вдруг начинала всхлипывать и говорить, как ей жаль… По-моему, она что-то сознавала, а что-то — нет, и я, честно говоря, решил, что она пьяная. Бузякина покачивалась на своих огромных каблучищах, бормотала бессвязные слова… А потом вдруг улыбнулась, широко так, как будто что-то увидела, и сказала совсем другим, нормальным голосом: «Так вот же он, внизу!» — и указала на какое-то место под балконом. Я подошел, посмотрел — ничего. «Кого, — спрашиваю, — вы там увидели?» А она: «Петю, разумеется, разве вы сами не видите?!» — «Какого, — говорю, — Петю, Петя погиб в аварии!» А Бузякина, значит: «Да нет, никто не погиб: вот же и Петя, и Арсений, и девочки, внизу!»
— Так Лариса считала, что мертвые — на самом деле вовсе не мертвые?
— Ага, — развел руками Абрамов. — И тогда я сообразил, что она не пьяная, а, видать, чего-то наглоталась.
— Вы имеете в виду, наркотиков?
— Ну да, а иначе с чего бы она несла всю эту пургу об оживших мертвецах!
— И что случилось потом?
— Бузякина начала приплясывать, говорить, что она, дескать, зря беспокоилась, напрасно обвиняла себя в убийстве, а на самом деле она, оказывается, ни в чем не виновата, потому что все, кого она считала мертвыми, пришли к ней в этот день, счастливые и довольные! Бред, да?
— Не совсем, — пробормотала Алла, думая о своей беседе с Гурновым и Мономахом. Могло ли быть так, что Лариса, которой чувство вины доставляло массу беспокойства, под влиянием волшебных пилюль Губермана вдруг сочла, что случившаяся трагедия — плод ее воображения? После ДТП она набрала вес, что ей было не свойственно, и обратилась к психотерапевту, которому не могла признаться в том, что ее мучает, — все это свидетельствует о глубоком раскаянии и депрессии. В какой-то момент (и, возможно, появление Валерия Абрамова послужило для этого детонатором) могли ли Ларисе привидеться жертвы трагедии, причем живыми и здоровыми?
— Бузякина перевесилась через перила и все бормотала, — продолжал возбужденным голосом задержанный. — Бормотала, что у меня, должно быть, проблемы со зрением, раз я не вижу Петю и девочек. А потом она вдруг как-то странно дернулась, и… я только увидел, как в воздухе перед моим лицом мелькнули каблуки. Я глянул вниз, но ничего толком не увидел, потому что в этот момент горничная как раз проходила по дорожке, и я отступил в тень. Она подняла крик, и я… Я ушел. Вот и вся история — хотите верьте, хотите нет!
Алла не сомневалась, что Абрамов рассказал правду: в тот самый момент, когда она узнала о нейротоксине в чудо-пилюлях и о том, что существуют другие возможные жертвы Губермана, она догадалась о том, как все случилось. Ей лишь требовалось подтверждение из уст очевидца, и она получила его от Абрамова.
— У меня к вам последний вопрос, Валерий Кириллович, — проговорила, наконец, Алла, прерывая затянувшееся молчание.
— О бомжике хотите спросить? — догадался Абрамов.
— Да, о нем: как вышло, что он угодил под машину?
— Тут я виноват, спорить не стану. Но я его не убивал — и в мыслях не было! Когда бывшая сказала, что меня разыскивают… Она не знала о моих планах, вы не подумайте, но, кажется, догадалась, потому и предупредила. Я сначала сдаться хотел, а потом подумал: а с какой, собственно, стати? Мне никто помочь не захотел, когда я на всех углах кричал, что Петька не мог напиться, да при этом еще и за руль сесть, так почему я должен помогать следакам?
— И вы решили найти Ничипорука и заставить его молчать? Как вы намеревались это сделать?
— Да уж не так, как вы предполагаете, — я вовсе не желал ему зла, человек и так судьбой обижен!
— Когда вы его нашли, что вы сделали?
— Да я и сделать-то ничего не успел, вот в чем дело! Я ведь денег ему принес — не так чтобы много, но для того, кто перебивается с хлеба на квас и вынужден ночевать в палаточном городке… Ну вы понимаете! Я надеялся заставить его уехать. Он же не местный, наверняка по дому скучал…
— Неужели Ничипорук отказался удовлетворить вашу просьбу?
— Струхнул он при виде меня и рванул прочь как черт от ладана, а там машина… Я из подлеска выскочил, а он… короче, на дороге лежит. Водитель даже из машины не вышел — дальше газанул. Я подошел, но бомжик уже… того, по виду.
— Почему вы не вызвали «Скорую»?
— Да как же, вызвал, но не остался — лишний раз светиться не хотел. Все равно было ясно, что он не жилец! Бузякину мне не жаль, как и Чувашина — оба сволочи записные, а вот бомжика — это да: его смерть до конца моих дней на душе камнем висеть будет.
Абрамов снова умолк.
— Я обещала, что вопрос про Ничипорука станет последним, — сказала Алла, — но не могу не спросить вот что: вы были способны удержать Ларису, когда она перегнулась через перила? Было же понятно, что она может упасть — на высоких каблуках, да и пол скользкий!
Абрамов ничего не ответил. Он устремил на нее тяжелый взгляд, и губы его, всего на одно мгновение, растянулись в хищной улыбке, больше походящей на волчий оскал. Хотя, возможно, Алле показалось.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
