Она сумела вернуться на кухню позже. На тарелке у плиты лежала горстка костей и хрящиков. Возможно, Люси оставила их, чтобы приготовить суп. Роза увидела поднос, приготовленный к отправке на конюшню, где работал Пирс.
Поменять тарелки было делом одной минуты. И когда Люси застала ее стоящей у стола, она улыбнулась.
— Люси, я буду скучать без тебя! — Она обнимала пышную кухарку, пока одна из кухонных девушек забирала поднос, чтобы отнести его. — Англия — место не такое уж плохое, только там никто не умеет готовить так хорошо, как ты!
Люси довольно хмыкнула и тоже обняла ее.
Через несколько минут после ухода Розы Люси обнаружила около плиты хорошее мясо. Она почесала в затылке и подумала, не перегрелась ли от кухонного жара.
Роза поспешила отыскать старшего конюха Рандольфа, на случай если Пирс уже близок к завершению поставленных перед ним заданий.
— Рандольф, я обратила внимание, что некоторые лошади нуждаются в основательной чистке, — сказала она. — Я думаю, что молодому осужденному следует ими заняться.
— Миледи, у него уже столько работы…
— Ах, но я уверена, что он из тех людей, кто хорошо управляется с лошадьми. Пусть начнет с Блейза.
Рост Блейза был почти семнадцать ладоней, а характер — дьявольски скверным.
Все было в порядке. Роза не показывалась на глаза, пока привели Блейза, и Пирсу было приказано вычистить его. Наблюдая из стойла, она зажала рот рукой, решив, что не станет смеяться. Не всякому мужчине была по плечу эта работа. Блейз вставал на дыбы и лягался. Хорошо, что Пирс знал лошадей, он ругал Блейза, но сумел справиться с ним. И все же эту работу он не скоро забудет. Хм-м…
Прежде чем появиться, Роза подождала, пока он не покончил с чисткой двух кобыл и трех огромных ломовых лошадей. Не глядя в сторону Пирса, она прошла с Рандольфом мимо стойл.
— О, остальные в порядке, но, боюсь, Блейз просто никуда не годится! Его следует вычистить снова. А как его ноги? Их почистили?
Рандольф покачал головой.
— Миледи, уже очень поздно. Я уверен, что лошадь…
— Никуда не годится, — со вздохом сказала Роза.
На этот раз она стояла на полном виду, когда привели Блейза, и Пирса оторвали от уборки стойла, чтобы он снова занялся конем.
Она наслаждалась выражением досады на его лице и вспышкой в глазах, когда он посмотрел на нее.
— Еще раз, Питер, пожалуйста. К сожалению, вы почистили Блейза небрежно.
Пирс окаменел, но отвесил ей низкий поклон. Рандольф ушел. Пирс, со щеткой в руке, нырнул под голову Блейза.
— И я требую, герцогиня, чтобы вы прекратили это, — предупредил он.
Она мило улыбнулась, вспоминая его слова, сказанные раньше.
— Мне очень жаль, милорд. Вы, похоже, чего-то не понимаете. Теперь требую я!
Он бросил на нее еще один предостерегающий взгляд.
— Сегодня. Одну ночь.
Не искушает ли она судьбу? Если так, ничего не поделаешь. Она снова позвала Рандольфа.
— Питер действительно великолепно справляется, и так быстро! Когда он закончит, Рандольф, пусть пообедает. А потом я хочу, чтобы он перекопал маленький участок земли…
— Сегодня ночью, миледи? — спросил Рандольф.
Роза невинно смотрела на Пирса.
— О, придется сегодня. Видите ли, я хочу, чтобы, пока меня не будет, там посадили совершенно особые цветы.
— Бедняге придется работать всю ночь, — тихо сказал Рандольф.
Пирс не сводил с нее глаз.
— Да, придется, — пробормотала она. И все еще величественно улыбаясь, она помахала рукой. — Идем, Рандольф. Я покажу, где нужно копать.
Этого ему хватит надолго, подумала Роза.
Пока она расхаживала с Рандольфом, Пирс покончил с Блейзом. Старший конюх извинился перед ней и отправился сказать Пирсу, что он может пообедать.
Стоя рядом с конюшней, Роза услышала звяканье крышки от подноса с едой для Пирса, и это придало окончательный блеск ее триумфу.
Он обнаружил свои «свиные отбивные».
Рандольф вернулся к ней. Она поблагодарила его за то, что он проследил за выполнением всех работ, и поспешила обратно в дом.
Пирс, сидящий на грубой деревянной скамье у входа в конюшню, услышал шаги. Он поднялся.
И увидел свою жену, быстро бегущую к дому.
Он взглянул на хрящик на своей тарелке.
— Придет и твой черед, любовь моя, обещаю тебе!
Он улыбнулся, упершись руками в бедра, когда она скользнула в дверь. Потом рассмеялся.
Она тоже хочет мстить. Ах, хорошо! Может быть, она это заслужила. Он был так убежден, будто она предала его! Он никогда по-настоящему не задумывался об этом, а ведь Джером, уже доказавший, что он способен на все, вполне мог сам послать записку лорду-констеблю или сделать это от имени Розы. Да, но она все-таки просила его вернуться туда, где его застали.
Но ему даже на минуту не приходило в голову, что она могла действительно любить его.
Его охватила легкая дрожь. Милостивый Боже, думал он, дай нам еще один шанс! Дай нам шанс!
Он посмотрел на дом. Сердце, казалось, горит у него в груди. Там был его сын.
Одна ночь, будь она проклята!
Сегодня он попадет в этот дом!
Благоразумно это или нет, но он увидит своего сына.
Все мучения, придуманные Розой для Пирса, ничуть не облегчили ей самой эту ночь. Она снова была с Вуди, наслаждаясь тем, что держит и обнимает его. Но она боялась сказать Мэри Кейт правду, хотя вряд ли могла отправиться в Англию без нее!
Ее также беспокоило, не совершила ли она ужасной ошибки, ведь если Мэри Кейт выйдет ночью из дома, она вполне может увидеть Пирса и назвать его по имени.
И хотя Роза заверяла, что Пирс невиновен, отец вполне может захотеть, чтобы он предстал перед правосудием. Нет, тут проблемы не будет, она сможет убедить отца, если понадобится. Но ведь есть еще и другие люди, а она уже знала, что не всем можно доверять!
О! И какой мукой будет расставание с отцом. Ей не хотелось снова уезжать от него. Англия очень, очень далеко.
И поэтому, считая, что Пирс наверняка занят, работая не покладая рук, она сидела рядом с отцом, пытаясь говорить о несущественном.
— Дочка, ты действительно загоняла этого бедного осужденного парня, — сказал отец. — И я не смогу завтра не отпустить его на судно. Ты не думаешь, что нам следует дать ему возможность поспать?
Роза махнула рукой.
— Не беспокойся, отец. Старший конюх разрешил ему поспать на сеновале. Я уверена, что сейчас он уже закончил работу и будет крепко спать. — Она мгновение колебалась. — Я выйду ненадолго, посмотрю на реку, — тихо сказала она.
