Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Дни шли за днями, время близилось к выписке, и я почувствовал, что организм восполнил кровопотерю и ко мне вернулась потенция. Это радостное событие я решил отметить ярким незабываемым действием. Незаметно от медперсонала я стащил на сестринском посту ключи от душа и стал дожидаться Марину. Она пришла после ужина, принесла сок и яблоки.
– Марина, – зашептал я ей на ухо, – я весь горю от желания! Пошли, я знаю здесь одно классное местечко, где мы сможем уединиться.
– Ты что, с ума сошел? – запротестовала она.
– Марина, пошли в душ! Марина, здесь обычай такой: перед выпиской все ходят в душ. Марина, я же не буду за медсестрами бегать, когда у меня ты есть!
– Никуда я не пойду, даже не выдумывай!
От сестринского поста раздался голос:
– Куда ключи от душа подевались, никто не видел?
Марина с облегчением выдохнула:
– Иди отдай людям ключи, а то скандал будет.
После выписки я и Казачков проходили военно-врачебную комиссию. Мне разрешили продолжить службу, Вадима Алексеевича комиссовали.
«Куда же теперь податься? – сокрушался он. – На пенсию по инвалидности не проживешь, а на работу меня, искалеченного, никуда не возьмут. Представь, врачи запретили мне поднимать больше пяти килограммов! Как жить в сельской местности, если ведро воды поднять не можешь?»
Казачков напрасно переживал насчет работы. По ходатайству председателя райисполкома его назначили директором верх-иланского ДК.
В декабре меня вызвали в областное управление уголовного розыска. После московской проверки весь руководящий аппарат УУР сменился. Должность начальника управления занял полковник Хомяков, выходец из Новосибирской области. Все предыдущее начальство ушло на пенсию.
– В первую очередь хочу спросить: как твое здоровье? – Хомяков отложил в сторону мое личное дело, подозвал к себе кадровика.
– Здоровье в полном порядке, товарищ полковник! – бодро отрапортовал я.
Не стану же я ему говорить, что после каждого резкого движения ребра сводит от резкой боли и временами невозможно глубоко вздохнуть. Вместе с осколком у меня удалили сегмент легкого, так что в физическом плане я уже никогда не буду прежним пышущим здоровьем молодцом.
– Вот это что? – Хомяков пальцем указал кадровику на бланк с проектом приказа. – Это я должен подписать?
Полковник разорвал приказ на четыре части:
– Через двадцать минут – новый приказ на подпись. Последним пунктом в нем внесите выговор для себя и запомните: в моем управлении лентяям и разгильдяям не место! Вот он, – Хомяков ткнул в мою сторону рукой, – стоял у бандита под прицелом и с честью выполнил свой долг. Если он в бумагах допустит неточность, ему это простительно. Он оперативный работник, его дело – преступления раскрывать, а ваша обязанность – в документах порядок поддерживать.
Кадровик закивал головой, как китайский болванчик, и, пятясь задом, вернулся на место.
– Здоровье, говоришь, хорошее? – вспомнил обо мне начальник управления. – Главное здоровье у сыщика должно быть в голове, а все остальное – вторично. С головой у тебя все в порядке, так что пора двигаться дальше. Я предлагаю тебе должность заместителя начальника уголовного розыска Кировского РОВД. По годам ты еще молод на майорской должности сидеть, а по поступкам – в самый раз. Вернешься в город?
Вместо того чтобы заорать на весь кабинет «Да! Да! Да!», я промямлил:
– Мне жить негде в городе.
– Это не проблема. Я разговаривал с первым секретарем Кировского райкома партии. Он тебе по льготной очереди гостинку готов предоставить. Хорошие работники всем нужны! Готовься, с понедельника приступишь к работе на новом месте.
Так закончилась моя ссылка в Верх-Иланске, и я вернулся в город.
33
Под ногами скрипел снег, легкий морозец покусывал щеки, было безветренно и солнечно. Я и Неля Паксеева шли к центру поселка.
– У меня справка есть, – соврала она, – я психически ненормальная, так что судить меня никто не будет. Ты меня зря стращаешь, Андрей Николаевич, я в городе была, у юриста консультировалась.
– Ни у кого ты не была и нигде не консультировалась. Про свою справку оставь рассказ для убогих: я тебя на похоронах видел, ты – не глупышка, ты – стерва. Умная, изворотливая, опасная. Мой долг – нейтрализовать тебя.
– У меня правда справка есть, – упорствовала она.
– Хорошо, Неля! Послушай про справку. За соучастие в убийстве тебя будут судить, но отправят не в зону, а на принудительное лечение. Лечат там лекарством под названием «сульфозин». Ты вскоре полюбишь сульфозин, и он станет для тебя кнутом и пряником в одном шприце.
– Никогда не слышала о таком лекарстве.
– Если бы слышала о нем, мне с тобой было бы не о чем говорить. Итак, тебе присуждают принудительное лечение. В первый же день в больнице, чтобы ты поняла, что попала не на курорт в город Сочи, тебе вколют четыре дозы, так называемый квадрат: по одному уколу в ягодицы и по одному под лопатки. От сульфозина у тебя разовьется дикая мышечная боль, поднимется температура, тебя будет ломать и крутить, как при гриппе. Как только действие лекарства отойдет, его вколют снова. Через неделю тебя переведут на щадящий режим и станут колоть только раз в сутки, но уже не просто так, а за какую-нибудь провинность: не так посмотрела на санитара, уронила ложку в столовой, чихнула при врачах. Скоро ты полюбишь сульфозин – тот день, когда ты не увидишь шприца, ты будешь считать самым лучшим днем в твоей жизни. Пройдет год, и ты станешь покладистой, как овечка. Ты без всякого сульфозина будешь выполнять любые требования медперсонала. Пока ты молодая, санитары будут развлекаться с тобой, как состаришься – станут брезговать. Лет через шесть врачебная комиссия признает, что ты перестала быть общественно опасной, и тебя выпишут из больницы. Ты приедешь в Верх-Иланск, родственники посмотрят на тебя и сдадут в интернат для душевнобольных. Дураки, Неля, они ведь никому не нужны.
Она задумчиво вздохнула, заискивающе посмотрела на меня:
– А если я тебе все расскажу, тогда ты заступишься за меня?
– Нет. Тогда я просто забуду о нашей сегодняшней встрече. Выбирай, Неля, выбирай: или откровенный разговор со мной, или психушка и сульфозин. Вспомни про сына, Неля. Если тебя будут судить, то на свободе ты его увидишь, когда пацан из армии вернется, не раньше.
Она презрительно скривила губы:
– Ой-ой-ой! Испугал! Иди детишек в детском саду пугай, а я уже таких ухарей проходила.
Я похлопал Нелю по плечу:
– Желаю тебе попасть в тюрьме в хорошую камеру! Дурочкой там не прикидывайся, а то бить будут, подумают, что ты над всей толпой издеваешься.
– Погоди! – Паксеева вцепилась мне в рукав. – Чего ты меня дурочкой попрекаешь, а самому слово сказать нельзя! Это ты псих, Андрей Николаевич, а не я. Хочешь узнать, как все было, тогда слушай. В тот день я шла по улице, и меня к себе позвал Ванька Огородов…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
