Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
И поскольку точных данных не существует – все историки с большим удовольствием подгоняют неведомые факты к своим фантастическим гипотезам, очень часто выходя за грани разумного. К примеру, возраст Дмитрия Шемяки в 1425 году историк Александр Зимин оценивает в 23 года, а БСЭ – в 4 года (просто в четыре). При этом оба источника начисто забывают о наличии у князя Дмитрия Юрьевича старшего и младшего братьев, каковые при таких условиях должны были родиться еще до замужества Анастасии, с одной стороны, и уже после ее смерти – с другой.
Автор романа решил не рисковать и оценил возраст трех братьев Юрьевичей, исходя из примерных средних значений: родились не сразу после свадьбы, но и не после 1422 года, разумеется, и не все одновременно. Получились примерные даты в 1408, 1411 и 1415 годы. На них автор и опирался.
Митрополит Фотий и христианство
Отдельного упоминания в биографии Юрия Дмитриевича заслуживает регулярно всплывающая история о том, как в 1425 году звенигородский князь активно воевал с великим князем за трон и был наголову разгромлен… Без единой, даже самой мелкой стычки!
Увы, внимательный просмотр сего сочинения выявляет полное незнание автором рассказа реалий того времени.
Во-первых, в повествовании постоянно всплывают упоминания о том, как великий князь повел полки туда или сюда, а также то, как галичские княжичи наседали на своего отца, выставляя решительные требования о собственных уделах и дружинах. При этом сочинитель совершенно упускает из виду тот факт, что речь идет об откровенных малолетках даже по меркам XV века – мальчиках десяти-пятнадцати лет. Дескать – десятилетний княжич Дмитрий Красный требует от папы завоевать Москву и выделить ему в удел Калинин и Углич, а десятилетний Василий, даже в зрелые годы никогда не блиставший ратным умением, с копьем наперевес ведет конницу в атаку.
Смешно.
Можно было бы, конечно, предположить, что от имени детей действовали их опекуны, – но автор повести сделать этого допущения не догадался. Хотя, с другой стороны, откуда может взяться опекун в спорах вполне здорового отца и его ребенка?
Во-вторых, сочинитель рассказывает о том, как Юрий Дмитриевич – непобедимый, многоопытный воевода – на протяжении всего правления Василия I воевавший вместо брата во главе московской дружины, трусливо бегает от десятилетнего ребенка. Хотя в реальности все столкновения князя Юрия с московскими войсками мгновенно и неизменно заканчивались разгромом последних. Так что подобные эпизоды в сем повествовании отдают, мягко выражаясь, явным преувеличением.
Хотя сочинителя понять можно: о реальных боевых действиях в истории не известно, а «военную составляющую» состряпать требовалось. Вот автор и выкручивался как мог.
В-третьих – в качестве главной вины Юрия Дмитриевича перед великим князем объявляется тот факт, что князь Звенигородский не поехал в 1425 году в Москву. Вот ведь даже из Галича уже выехал! Но в последний момент повернул назад. И это несмотря на то, что именно отсутствие лучшего полководца своего времени и знатнейшего из русских князей позволило Василию II получить титул и усидеть на троне! По большому счету, от Юрия Дмитриевича не требовалось даже устраивать переворотов или затевать похода. Достаточно было появиться возле столицы – и москвичи в надежде на будущее покровительство и из патриотических побуждений сами вынесли бы из Кремля ненавистную «литвинку с сыном», как спустя двести лет вынесли на кладбище семейство Годуновых. Но князь Юрий такого развития событий не допустил.
В-четвертых – особое удовольствие в повести доставляет эпизод с «исчезнувшим войском». Это когда сочинитель отправил двадцатипятитысячную армию во главе с князем Андреем Дмитриевичем завоевывать Нижний Новгород, а потом… Начисто забыл об этом эпизоде!
И могучая многотысячная дружина бесследно развеялась в воздухе…
И наконец – над всем этим безобразием незримо витает фигура митрополита Фотия, каковой всех усовещает, укоряет, убеждает, замиряет и приводит словом христовым к повиновению. В общем – является главным действующим лицом и величайшим из современников.
Именно наличие в повествовании митрополита Фотия и выдает в сочинении «О ссоре дядюшки Юрия Дмитриевича с племянником Василием Васильевичем» одно из поздних фантастических сочинений, направленных на возвеличивание роли христианства в истории России.
Между тем влияние оного в XV веке заметно отличалось от желаемого летописцем, что хорошо демонстрирует именно биография митрополита Фотия.
Дело в том, что его смерть в 1431 году… осталась никем не замеченной!
Россия продолжила преспокойно жить без первосвятителя – и в ус не дула. Не дула аж до 2 апреля 1437 года – покуда в Москву из Греции не приехал некий святитель Исидор, заявивший, что волею греческого патриарха он поставлен московским митрополитом. Незваного гостя тут же спровадили к чертовой бабушке – на Флорентийский собор. Исидор намека не понял и 19 марта 1441 года вернулся в Москву. Тогда назойливого митрополита просто и банально посадили за решетку. После полугода жизни в подвале Чудова монастыря на хлебе и воде Исидор поумнел, «сбежал» – и более на Русь не возвращался.
Во избежание повторения подобных сюрпризов съезд русских епископов и великий князь договорились впредь избирать митрополитов самостоятельно – и в 1449 году возвели на кафедру митрополита Иона.
Из вышеизложенного видно, что никакого особого трепета перед христианством вообще и перед христианскими святителями в частности на Руси никто не испытывал. Свои религиозные потребности и простой люд, и князья, скорее всего, утоляли в первую очередь на языческих капищах. А учитывая тот факт, что место бракосочетания Василия II и Марии Ярославны летописцами старательно обходится молчанием, то даже обряд венчания первого лица государства, похоже, проводился там же – в священной роще. Сиречь – вообще без посещения христианской церкви!
К сему стоит добавить, что «христианское рвение» Софьи Витовтовны также совершенно незаметно в ее деяниях. Хотя в православных летописях она и описывается как ревностная христианка, пострижена в монашки и причислена к лику святых – однако почти за семьдесят лет своего пребывания в Москве во власти великая княгиня так и не смогла достроить Вознесенкий собор, возведение которого начала супруга Дмитрия Донского. Как получила на руки недострой – так его потомкам и оставила, в том же самом виде. Мало того, она еще и Успенский собор ухитрилась снести! Нынешний был построен в 1475–1479 годах, а предыдущий – в 1327 году. Тоже каменный – и потому утверждения о ветхости, случившейся с ним уже через полтора века, вызывают определенные сомнения.
Сравните эти сроки: четыре года – на строительство огромного каменного храма с нуля до первой службы, и семьдесят лет – на то, чтобы «достраивать, достраивать, но так и не достроить».
Очень похоже, что весь вопрос «достройки» упирался лишь в наличие желания.
Полагаясь на все известные нам факты, можно уверенно сказать, что все христианство Софьи Витовтовны являлось всего лишь данью моде. Точно такой же, каковой оно является для современных функционеров – вчерашних парторгов и комсоргов, атеистов и коммунистов, ныне истово крестящихся на церковных службах. Знатным людям полагалось быть христианами – вот великая княгиня себя таковой и называла. Служить же вере христовой деятельно – так у правительницы всегда хватало куда более важных хлопот.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
