– Керен!
– Что?
– Смотри не открывай никому, пока я не вернусь.
Керен посмотрела мужу в глаза:
– Хорошо, Марк. Я никому не открою.
Марк вышел из дома, ему показалось подозрительным, что жена так спокойно отреагировала на его слова. Она как будто бы их ждала.
После ухода мужа Керен долго сидела за столом. Потом задула свечу, встала, пересекла комнату и приотворила дверь. Колокол на шахте возвестил о начале ночной смены, Керен закрыла дверь, задвинула засов, снова зажгла свечу и пошла в спальню. Она легла в постель, но сон ей не грозил – голова пухла от мыслей, а нервы были слишком напряжены.
Наконец она не выдержала: села, расчесала волосы и выскребла из коробочки последние крошки пудры. Потом надела потрепанный черный плащ и повязала волосы красным платком, который для нее на празднике выиграл Марк, и вышла из дома. На случай, если ее кто-нибудь увидит, Керен сгорбилась и всю дорогу слегка прихрамывала.
В домике привратника, как Керен и ожидала, свет горел только в одном окне, в гостиной Дуайта. И еще светилось окошко в башенке – это Боун готовился ко сну.
Керен не стала стучать в дверь, вместо этого она на цыпочках пошла вокруг дома через заросли ежевики и остановилась возле освещенного окна с видом на холм. Там она сняла платок и тряхнула волосами. Потом постучала. Пришлось подождать, но Керен не стала стучать снова – она знала, что у Дуайта хороший слух. Шторы резко раздвинулись, окно открылось. Она увидела прямо перед собой его лицо.
– Керен? Как ты здесь оказалась? С тобой все хорошо?
– Все нормально, – сказала она. – Просто хотела тебя увидеть.
– Я сейчас подойду к двери.
– Не надо, я и тут могу забраться, если ты поможешь.
Дуайт протянул ей руку, она ухватилась и проворно проскользнула в комнату, а он быстро закрыл окно и задернул шторы.
В камине потрескивал огонь. Стол с разложенными бумагами освещали две свечи. Взъерошенный Дуайт в мятом домашнем халате был таким молодым и красивым.
– Прости меня. Я… я не могла прийти в другое время. А сегодня Марк работает в ночную смену. Я так волновалась…
– Волновалась?
– Да, за тебя. Я слышала, что ты мог подхватить лихорадку.
Лицо Дуайта прояснилось.
– Ах это…
– Я знала, что ты во вторник будешь дома, но не могла прийти, а ты не прислал мне весточку.
– Как же я мог прислать тебе весточку?
– Ну, мог что-нибудь придумать, до того как снова поехал в Труро.
– Я не знал, в какую смену работает Марк. И потом, дорогая, я не думаю, что есть причины обо мне волноваться. Перед возвращением домой мы очень тщательно продезинфицировали все свои вещи. У меня даже записная книжка провоняла после этой проклятой тюрьмы. Пришлось ее сжечь, представляешь?
– И после этого ты говоришь, что мне не о чем волноваться!
Дуайт посмотрел на Керен:
– Ты так добра ко мне. Спасибо. Но приходить сюда в такой час небезопасно.
– Почему? – Керен посмотрела на Дуайта из-под опущенных век. – Марк в шахте, смена длится шесть часов. А твой слуга уже в постели.
Дуайт улыбнулся несколько принужденно. Вчера по пути в Труро и временами на балу в Зале приемов образ Керен возникал у него перед глазами. Он достаточно ясно понимал, к чему может привести эта дорожка, и разрывался между желанием остановиться и желанием идти по ней дальше. Порой он уже был готов овладеть Керен, она ведь явно этого хотела. Но Дуайт понимал, что если позволить их роману начаться, то никто уже не в силах будет предсказать, чем все закончится. Эта мысль не давала ему сосредоточиться на работе.
Дуайт был рад, что побывал на балу. Общение с людьми своего класса освежило его. Приятно было снова повстречаться с Элизабет Полдарк: Дуайт считал, что она самая красивая женщина на свете. И с Джоан Паско тоже было полезно повидаться. Хотя бы для того, чтобы сравнить сдержанную девушку с чистой кожей и чистыми помыслами с этим импульсивным и своевольным созданием. Сегодня, вернувшись домой, он твердо решил, что игру с огнем пора заканчивать.
Но когда увидел Керен, следовать принятому решению оказалось не так-то просто. Джоан и другие девушки были где-то далеко. Сейчас эти идеальные юные леди были для него недоступны. А Керен была совсем рядом, она была реальной, он уже познал вкус ее губ и жар ее тела.
– Что же ты молчишь? Разве ты не хочешь меня поцеловать? – спросила она, словно прочитав его мысли.
– Хочу, – признался Дуайт. – Но потом ты должна будешь уйти.
Керен быстро откинула капюшон и встала перед ним, убрав руки за спину, с таким видом, будто очень серьезно отнеслась к его словам.
Она подняла к нему лицо и прикрыла глаза.
– Поцелуй меня, – попросила Керен. – Всего один разочек.
Энис обнял ее и поцеловал в прохладные губы, а она даже не попыталась ответить. И в этот момент Дуайт понял, что он ждал этого всю прошедшую неделю и желал больше всего на свете.
– Или тысячу разочков, – еле слышно шепнула Керен.
– Что? – переспросил доктор.
Керен скосила глаза в сторону камина:
– Какой прекрасный огонь. Почему я должна уходить?
Дуайт понял, что пропал. И Керен тоже это знала. Он ничего не мог с собой поделать. Теперь он пойдет дальше. Он уже не остановится.
– Что ты сказала? – спросил Дуайт.
– Или тысячу разочков. Или двадцать тысяч. Или миллион. Все твои, если попросишь.
Дуайт сжал ее лицо в ладонях. Керен почувствовала в его прикосновении скрытую силу.
– Если возьму, то без спроса, – сказал он.
– Ну так бери.
Глава четырнадцатая
Утром в субботу, второго мая, в одной из комнат на втором этаже Большого дома состоялось собрание главных дельцов семейства Уорлегган. Николас Уорлегган, крупный, солидный и суровый, сидел спиной к окну в прекрасном шератонском кресле. Джордж Уорлегган расположился возле камина и время от времени постукивал тростью по лепнине. Кэри Уорлегган занял место за столом, он просматривал бумаги и сопел.
– Новостей почти нет, – доложил собравшимся Кэри. – Смит сообщает, что официальной церемонии открытия не было. Сэр Джон Тревонанс, капитан Полдарк и мистер Тонкин явились на завод. Сэр Джон сказал несколько слов, и рабочие запустили печи. Потом эти три джентльмена удалились в одно из служебных помещений, выпили за успех предприятия и разъехались по домам.
– И где же расположен этот их завод? – спросил Уорлегган-старший.
– Расположение очень удобное. В прилив большой бриг может войти в бухту и встать прямо у причала. Таким образом уголь будет разгружаться в непосредственной близости от печей.
