— Ну почему же за дюжину?
Эльза обернулась: за спиной стояла Майя, державшая под руку еще одну женщину, лицо которой казалось смутно знакомым. Она была полной и очень старой, но волосы ее, длиной до плеч, были черными как смоль и завивались в крупные кудри. На очень смуглом лице в ореоле мелких морщинок горели яркие, влажные карие глаза, обрамленные черными ресницами. Высокая грудь, осанка, сохранившаяся, несмотря на годы, кольцо с малахитом на пальце… Длинное платье, прошитое блестящими нитками, придавало ей сходство с цыганкой и королевой одновременно. Платье было старым, но держалась женщина так, что в полутьме комнаты выглядела одетой роскошно. Любому было ясно, что роковая красота наложила отпечаток на судьбу этой дамы, к которой тут же, обежав стол с разных сторон, кинулись Мануэла и Элла. Наташа всплеснула руками и вскочила:
— Илона! Какое счастье!
Майя стояла, облокотившись на косяк двери, и с удовольствием наблюдала за суматохой. Насладившись всеобщим смятением и радостью, она сказала:
— Ее выпустили. Насовсем.
И поверх всех голов улыбнулась Вадиму Сергеевичу. Он встал и подошел к Илоне Сильвестру, защиту интересов которой два месяца назад поручил своему знакомому, лучшему адвокату по уголовным делам в этой стране. Поцеловал ей руку.
— Мое почтение, мадам… Поздравляю.
Мануэла с удивлением смотрела на него. Илона Сильвестру забрала у него руку, а затем потрепала по щеке — так, будто тот был мальчиком. И прокуренным голосом сказала:
— Спасибо, Вадимчик.
Тут Мануэла растерялась.
— Мама, это же мой муж!
Илона повела накрашенной бровью:
— Прекрасный выбор, дочка!
Теперь за столом их было четырнадцать. И пять поколений женщин одного рода. Она только что посмела думать, что у нее никогда не было большой семьи? Эльза улыбнулась сама себе, и, когда Илоне и Майе принесли приборы и тарелки, встала и сказала.
— За тебя, бабушка! И за всю нашу большую прекрасную семью!
Илона Сильвестру внимательно смотрела на внучку, чокаясь с ней бокалом. А после низким громким голосом спросила, указав на Эльзу:
— А вы не находите, детки, что эта вот мамзель на меня больше всех похожа?
Эльза кивнула и, неожиданно для себя, подмигнула этой странной женщине. Та от души расхохоталась, и смех ее, хоть и был очень низким и грубым, чем-то напомнил заливистый смех мамы. Той самой, которая сейчас, присмирев и не поднимая глаз, сидела на стуле, сжав под столом руку Вадима Сергеевича. Илона внезапно перестала смеяться и спросила Эльзу:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— О, далеко пойдешь! Успеешь сделать все, что хочешь, и даже больше… Отличный возраст.
И тут в дверь позвонили.
— Неужели тут кто-то еще пользуется звонком? — сыронизировала Илона.
— Это, наверное, Оля с Александром, я открою, — Эльза встала со стула. Но быстрее ее была Габи:
— Папа, папа пришел!
Илона с Майей недоуменно переглянулись. Пришел черед смеяться всем остальным. Вот теперь все были в сборе, и их было шестнадцать человек! Впрочем, считать не имело смысла — Эльза поняла это как-то совершенно внезапно. Эта замечательная большая семья могла легко пополниться новыми людьми в каждый следующий момент… И чем больше этих людей — разных, чудесных и таких родных — собиралось вокруг, тем теплее становилась обстановка.
Секрет был в том, что в это сообщество принимали любого открытого, искреннего человека и одаривали его любовью, которой у всех было в избытке. Он старался платить сторицей, преумножая радость, царившую в этом доме, а если в его жизни наступал другой этап, тихо и с благодарностью уходил, унося в душе прекрасные воспоминания и совершенно новое знание о человеческих отношениях…
В этот вечер отсюда тоже провожали двух людей, и именно им была посвящена церемония, которую затеяли Наташа с Робертом. Они заставили детей сплести из купленной по дороге охапки цветов два больших венка, а Мануэлу с Вадимом Сергеевичем — надеть друг на друга эти цветочные ожерелья. После этого каждый гость подходил с двумя разными цветами в руке и вставлял один цветок в венок на шее Мануэлы, а другой — в венок, надетый на шею Вадима Сергеевича. К каждому цветку прилагались личные пожелания или советы тому из новобрачных, кому предназначался цветок. Все это сопровождалось тостами и шумным весельем. Мануэла раскраснелась и будто помолодела на двадцать лет. Вадим Сергеевич был смущен и, несмотря на возраст, очень похож на молодожена. Ему явно не приходилось принимать участие в подобных мероприятиях, все было в новинку, но он с удовольствием принимал это, справедливо считая частью «посвящения» в члены этой необычной семьи.
Поздравления затянулись за полночь, затем молодых заставили станцевать под вальс Штрауса, который к этому моменту выучила с Александром Габи. Уставшая Илона смеялась и все повторяла, что первый раз видит невесту, танцующую свадебный танец под аккомпанемент своей внучки. А у всех остальных на глаза наворачивались слезы. То ли потому, что Вадим Сергеевич так неумело, но старательно кружил свою, казавшуюся совершенно неземным созданием подругу… То ли потому, что до крови закусившая губу Габи, проникшись моментом и мелодией, закрыв глаза, роняла слезы на полированный бок скрипки… То ли потому, что за окнами затухал очаровательный закат, и после этого дня все обещало быть совершенно иным… Никто из них не смог бы сформулировать причины. Однако это точно были слезы счастья.
После праздника Элла увезла Илону к себе, Мануэла с Вадимом Сергеевичем отправились в гостиницу, Ольга — к Александру, а Эльза с Габриэлой остались у Наташи. Убирая со стола, Эльза поделилась с Робертом своими планами на премьеру. Он позвал Наташу, а затем и остальных, и уборка превратилась в обсуждение за вкусным чаем с пирожными — их в водовороте событий просто забыли подать на стол.
Премьеру Эльзы назначили на послезавтра, приурочив к небольшому городскому празднику. И это была отличная идея.
Глава 18
О самом выступлении говорили мало, а когда об этом заходила речь, друзья с уважением посматривали на Эльзу: все были уверены, что она справится наилучшим образом. Но в сценарии праздника было не только это: из бурных обсуждений и не менее бурной фантазии присутствующих родился целый городской квест, все роли в котором — даже самые небольшие — нужно было тщательно распределить.
Наташа вызвалась отвечать за сбор пожертвований и распределение «сюрпризов»: во-первых, у нее был большой опыт, а во-вторых, для этого действительно нужен был отдельный человек — достаточно сложно одновременно танцевать и следить за деньгами. В помощники Наташа взяла Олега и двух его друзей — они, затерявшись в толпе, должны были обеспечивать безопасность: все же это не закрытый двор, а центр города во время праздника. Эльза, поначалу вообще не думавшая в этом направлении, подивилась такой предусмотрительности и согласилась, что так ей будет гораздо спокойней.
