И приветы, как будто упрёки,телеграммы – скорее отписки,поздравляем чужих и далёких,не заметив поблизости близких…Раздарив под глазами отёки,жизнь уходит, как гость, по-английски.В окруженье чужих и далёких,вспоминаем непонятых близких.
Кто-то громко вздохнул во втором ряду, кто-то смахнул слезу в первом. Он умеет производить впечатление. Это любимое стихотворение Краснощёкова. Клементьев сочинил его, когда ещё учился в школе.
Николай Кондратьевич хочет сказать что-то, он резко встаёт, нет, вскакивает, роняет стул, тушуется из-за дурацкого стула, поднимает его, садится на место, что-то говорит на ухо Сашеньке, та кивает.
Клементьев ещё читает и ещё. Ему задают вопросы. Он отвечает.
Потом просят почитать Краснощёкова. Краснощёков отвечает:
– Нет.
И к нему больше не пристают.
И опять читает Клементьев.
– Расскажите, пожалуйста, как вы стали писать?
– А снятся ли вам цветные сны?
– А почему вы уехали из Первомайска?
Кто-то вспоминает:
– Вас показывали по телевизору, правда?
– Неправда, – говорит Клементьев.
– Но такое знакомое лицо… Я вас где-то видела.
– И я где-то видела.
– Правда ж, знакомое?
– И я!
– Очень знакомое, я всё вспоминаю…
– Послушайте, – начинает волноваться Клементьев. – Это мистика. Меня все где-то видели. Причём недавно. Заговор какой-то.
– Просто вас на обложке «Огонька» напечатали.
– Нет меня в «Огоньке»!
Но автор «огоньковской» версии уже раскладывает на столе журналы.
– Такое впечатление, что я встречаюсь с вами каждый день на улице.
– Отстаньте от человека, – встревает Краснощёков, – у меня такого впечатления нет.
– А у меня есть, – отзывается Сашенька. (И эта туда же…)
– Странно, если не в «Огоньке», то где же?… Может, за прошлый год?
– Ну всё, – подводит черту Стас Клементьев. – Кажется, нет больше вопросов.
– А скажите, зачем вы в Первомайск приехали?
– Ну как, зачем? Я здесь родился. Это же моя… родина… Первомайск.
– А скажите, трудно в Ленинграде с пропиской?
– Не знаю, думаю, трудно, я, когда ещё студентом был, женился…
– А кто ваша жена.
