На равнине воцарилась тишина. Чжанг Голао сделал три сальто назад, чтобы разорвать дистанцию с Тюром, и поднял руки, показывая, что им следует сделать паузу. Воин-бог остался стоять на месте. Ледяные великаны оторвали взгляды от Фрейи и смолкли, чтобы послушать.
– Ты знаешь, кто мы такие, бог грома? – спросил в наступившей тишине Лейф.
Я перевел его слова с древнескандинавского языка для Перуна.
– Мне все равно! – презрительно усмехнулся Тор.
– Именно по этой причине мы здесь. Ты легкомысленный и безрассудный бог, который прячется за мифами о доброте. Ты отнимаешь жизнь у невинных. Тысячу лет назад ты убил мою семью и имел наглость предложить мне стать вампиром. Ты этого даже не помнишь, верно?
Голос бога грома был полон ледяного презрения.
– Нет. С чего бы я стал помнить забавы тысячелетней давности?
– Забавы? Смерть моей семьи показалась тебе забавной? Все как я думал. Иди ко мне, Тор, – поманил его Лейф левой рукой. – Твоя судьба ждет.
Он хотел, чтобы Тор бросился в атаку, рассчитывая получить преимущество, но я не видел, в чем оно может состоять. Тор взревел и помчался вперед, держа высоко перед собой щит и молот. Вампир неподвижно стоял на месте, и, наблюдая за приближающимся Тором, я понял, что задумал Лейф.
– Нет, Лейф, – выдохнул я.
Чтобы нанести удар молотом, Тору придется опустить щит к левому боку, и на долю секунды его левое плечо останется незащищенным – Лейф рассчитывал этим воспользоваться. Но и самому Лейфу не удастся избежать удара молота.
Их столкновение получилось смазанным – раздался хруст ломающихся костей, молот Тора расколол череп Лейфа, как арбуз, и он рухнул на снег, лишившись головы. Тор остался стоять.
– Ха! – закричал он. – Так кого здесь поджидала судьба? Не меня!
Но тут он уронил щит и повернулся к зрителям. Мораллтах застрял над его ключицей, между шеей и левым плечом. Клинок миновал бригантину и рассек кольчугу; Тор не носил латный воротник. У него началось слабое кровотечение – ничего серьезного. Тор бросил молот, правой рукой вырвал из раны меч и отшвырнул его в сторону.
– Ха! – повторил он и наклонился, собираясь поднять Мьёльнир.
Однако его лицо, раскрасневшееся после победы, вдруг помрачнело. Кожа вокруг раны начала чернеть, потом чернота перекинулась на горло и руку, как бывает, когда разливают масло.
– Что? Что за колдовство? – прорычал бог грома.
Это были его последние слова. Несущее смерть разложение добралось до сердца, возможно, до спинного мозга, иссушило их, уничтожив в нем жизнь. Он упал лицом вперед, уже мертвый, а разложение продолжалось, и вскоре все его тело стало черным и мягким.
Конечно, это была магия фейри. Несколько мгновений ошеломленные зрители не могли отвести от Тора взглядов.
– Нет! – закричал Тюр и побежал к Тору, забыв о дуэли с Чжанг Голао. – Он не может умереть! Он должен убить Ёрмунганда, мирового змея!
Тюр стал уязвим, поддавшись чувствам – в точности как я несколькими мгновениями ранее. Но и я не избавился от эмоций – меня переполняли скорбь по Гуннару и Лейфу и недовольство собой, ведь я не сумел их защитить, – но сейчас я жестко контролировал все вокруг и старался минимизировать наши потери.
– Послушай, Перун, нам нужно что-то делать с Тюром. Проверь, может быть, твоя молния снова работает. Тор мертв; возможно, защита Тюра исчезла. Но не убивай его.
– Хорошая идея, – кивнул он. – Я отправлю против него молнию-малышку.
Тюр взвыл, когда молния прошло сквозь его тело, опалив кожу и отшвырнув его на снег, где он забился в судорогах.
– Превосходно. Ну а теперь можешь вызвать ветер, чтобы мы все отсюда улетели?
– Думаю, да, – ответил он, и я с трудом сдержал стон, когда порыв ветра дернул стрелу, засевшую в моем боку, и мы неуклюже полетели к месту дуэли.
Ледяные великаны подошли ближе, чтобы засвидетельствовать смерть Тора, Чжанг Голао небрежно парализовал беспомощного Тюра, используя технику нажатия на жизненно важные точки, и мы могли больше не опасаться, что он станет доставлять нам беспокойство. Теперь меня интересовал только Лейф – и я включил очки фейри.
Содержимое всей его головы было разбросано по снегу, ни единой кости не уцелело. Молот Тора раздробил череп до самой шеи. Но красный янтарь вампиризма еще слабо тлел в его груди. И если он еще не исчерпал себя, оставался шанс, что Лейф поправится.
Мой медвежий амулет был уже почти полностью пуст, ведь мне приходилось постоянно обращаться к нему, в противном случае я бы потерял сознание от болевого шока. Я чудом не упал в обморок, когда Перун опустил нас рядом с телом Лейфа.
– Хрюм, ты не можешь очистить снег так, чтобы я мог добраться до земли? – спросил я у подошедшего великана.
– Гра-а-ах, – подтвердил он.
Хрюм направил ледяную дубину на то место в снегу, которое я указал, снег поднялся в воздух и улегся у ног Лейфа.
Я шагнул на промерзшую землю и сразу ощутил поток столь необходимой мне энергии.
– Спасибо тебе, – сказал я. Магия потекла в меня через татуировки, что позволило притупить боль, стабилизировать рану и продолжало меня исцелять. Чтобы полностью поправиться, мне потребуется время, которого у меня сейчас не было. – Сожалею о тех, кого вы сегодня потеряли, – добавил я.
Невероятно, но ледяной ётун равнодушно пожал плечами:
– Да, мы потеряли некоторых, но многое выиграли. Тор мертв. Хеймдалль, Фрейр и валькирии тоже. От Одина осталась лишь оболочка. И мы наконец заполучили Фрейю. Обычно нам вообще не удавалось одерживать побед.
– Вот как, – только и сумел ответить я.
Количество мертвецов у Хрюма напомнило мне о серьезности проблем, которые мне предстояло решить, – не говоря уже о стреле, торчавшей из моего тела. Как только новость о сражении распространится по миру, множество сверхъестественных существ, не говоря уже об уцелевших скандинавских божествах, начнет меня разыскивать.
– Ты сдержал свое слово, маленький человечек Аттикус, – сказал Хрюм. – Я расскажу моим людям об этом. А сейчас мы уходим.
– Да, конечно, я не стану вас задерживать, – ответил я.
Ледяные ётуны побросали свои ледяные дубинки и превратились в гигантских орлов. Суттунг, оставшийся последним, схватил когтями замороженную Фрейю, и они все полетели в сторону норы Рататоска в корне Иггдрасиля. Я посмотрел богине вслед и пожалел ее. Она была обещана ледяным великанам за помощь, но я не рассчитывал, что они сумеют захватить ее живой и доставить в Ётунхейм. Мне даже думать не хотелось о том, что может сделать с богиней племя сексуально озабоченных великанов, когда она оттает.
И я оказался не единственным, кто испытывал такие же чувства. Перед глазами у меня промелькнула серая тень, и ночной воздух разорвал кошачий вой; потом, когда серое существо врезалось ему в бок, закричал Суттунг. Он уронил Фрейю и начал кружить над предполагаемым местом ее падения, к нему присоединились остальные орлы, пытавшиеся понять, кто на него напал.
