— Боже, а что, если он уже выбрал Коуди?
— Прошу прощения? — Жан-Люк уставился на нее непонимающе.
— Коуди странно себя ведет, с тех пор как на сцене появился Луи. Может, Луи уже его использует, чтобы подобраться ко мне.
— Не использует, — покачал головой Жан-Люк.
— Откуда такая уверенность? Вчера вечером Коуди опять впадал в помешательство.
— Наверное, проклинал тебя.
— Билли сказал, что он распускал обо мне всякие сплетни. Но… откуда ты знаешь?
— Им манипулируют, — вздохнул Жан-Люк. — Но это я.
— Зачем, — ахнула Хизер, — тебе это делать?
— Он ругал тебя. Следовательно, заслужил наказание.
— Он бегал вокруг как таракан.
— Все правильно, — кивнул Жан-Люк. — Ему это идет.
— Но это не тебе решать.
— Я защищал тебя.
— Нет. — В ней все вскипело от гнева. — Ты напугал меня до смерти. Я все это время мучилась и переживал а. Мне даже пришлось звонить своему адвокату, чтобы пересмотреть его право на свидания с дочерью.
— Я оплачу твой счет.
— Дело не в деньгах! Ты не имел права вмешиваться в мою личную жизнь.
— Я думал, что являюсь частью твоей личной жизни. — Жан-Люк, нахмурившись, скрестил руки. — В другой раз, когда увижу твоего бывшего, отменю команду. Он опять примет свой прежний отталкивающий образ.
— Благодарю. Но не могу поверить. Я так переживала по этому поводу, а для тебя это было всего лишь шуткой.
— Я не насмехался, Хизер. Я был готов убить ублюдка за то, что третировал тебя. Сто лет назад непременно б так и поступил.
У нее вдруг перехватило грудь, и стало трудно дышать. Хизер почувствовала себя… как в клетке. Без воздуха. К этому она не была готова.
— Ты в порядке? — Он коснулся ее плеча. — У тебя колотится сердце.
Она отступила на шаг.
— Мне слишком дорого досталась свобода, чтобы от нее отказываться. — Отвернувшись, она направилась к дочери на кухню.
Он терял ее и не знал, как это поправить. Вампиры не привыкли, чтобы их отвергали. В старые времена, когда Жан-Люку хотелось крови, он прибегал к внушению. И интересующая его дама никогда не отвечала отказом.
Но он не хотел от Хизер крови. Он хотел от нее любви, и добиться этого оказалось куда сложнее. Чувство чести не позволяло ему применить внушение в столь важном деле. Он хотел, чтобы ее любовь была настоящей.
Старые проверенные методы соблазнения с Хизер не работали. У нее была работа, дом, семья. Она ценила свою независимость и по большому счету в нем не нуждалась.
Чем дальше она от него уходила, тем сильнее он к ней стремился. В последующие дни у него неоднократно возникало желание заманить ее к себе в спальню, заняться любовью и довести до умопомрачения. Еще он думал, не заняться ли с ней вампирским сексом, но и эту идею он отмел. Слишком плохо она отнеслась к тому, что он воздействовал на сознание ее бывшего мужа. А его игры с ее собственным сознанием тем более не оценит.
Таким образом, ничего другого не оставалось, как исполнять роль хорошего парня. Он всегда считал себя вполне приличным, и поэтому был немало удивлен, обнаружив, как много нужно еще над этим работать. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что не стоит дразнить Хизер своими непристойными шутками. То и дело приходилось запрещать себе к ней прикасаться.
Она с головой ушла в работу, и он каждый вечер деловито оценивал ее дневные успехи. Давая вежливые советы, представлял тем временем, как с нее соскальзывают одежды. Искренне ободряя ее, рисовал в мыслях картину, как в дрожи оргазма она выкрикивает его имя.
К исходу недели в воображении Жан-Люка даже стала возникать картина, как ее красивое тело наливается созревающим в ее утробе ребенком. Его ребенком. Черт побери, он хотел начать с ней новую жизнь. Хотел быть ее мужем. А вся эта затея с хорошим парнем казалась полной чушью.
К пятнице Хизер была готова выть, но не знала почему. Жан-Люк вел себя вежливо и предупредительно. И даже не пытался к ней прикоснуться. К несчастью, он перестал поддразнивать ее и шутить. И больше не смотрел на нее так, как будто хотел проглотить. Неужели его любовь к ней остыла? Если так, то она правильно сделала, когда отошла в сторону.
Ее разозлило, что Жан-Люк превратил ее бывшего мужа в таракана.
Хизер вздохнула. Ей не хватало прежнего Жан-Люка.
В последние дни он стал совсем скучным. Даже Фиделия заметила разницу.
— Бедный Жан-Люк, — посетовала она. — Он утратил свой огонь. Ты должна помочь ему вернуть его.
— Как? — нерешительно спросила Хизер.
— Спустись вниз, в его спальню, и разденься, танцуя танго.
— Я не умею танцевать танго.
— Я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Если ты не признаешься ему, что любишь, то можешь потерять. Ты хочешь потерять его?
Нет. Ответ сам собой возник в ее мозгу.
— Мне не хватает его. Не хватает наших веселых разговоров. Не хватает его поцелуев украдкой, его прикосновений. Не хватает настроения, которое он создавал.
Хизер загружала себя работой. К утру пятницы она закончила шить последний из трех нарядов. После обеда к ней на примерку пришли все три ее приятельницы-учительницы. К субботнему шоу все было готово. Двухнедельный период ее работы подошел к концу. Жан-Люк сказал, что она может оставаться у него, пока не отремонтируют для проживания ее дом. Как будто не хотел, чтобы она уходила. Да и сама Хизер не представляла, как оставит его и вернется к своей прежней жизни.
Йен, как обычно, в шесть часов впал в беспамятство. Бетани они заранее увели на кухню. Хизер объяснила ей, что Йен особенный, поэтому быстро взрослеет. Бетани, похоже, отнеслась к этому с пониманием, но заявила, что и она хочет побыстрее вырасти.
В начале восьмого появилась Саша. Альберто отчитал ее и сделал примерку платья, которое ей предстояло демонстрировать.
— Хизер, твои модели — просто фантастика! — Саша обняла ее. — Я так счастлива за тебя.
— Спасибо, — удивилась Хизер. — А ты знаешь, что все они предназначены для женщин двенадцатого размера?
— О да, знаю. Может, и я когда-нибудь их надену. — Расплывшись в улыбке, Саша закружилась. — Угадай почему? Я собираюсь уволиться. И снова начать нормально питаться.
— Вот это да! Поздравляю. Когда ты это решила?
— Когда влюбилась. — Саша прижала к сердцу ладони. — Я встретила его в Сан-Антонио. Он такой красивый. И богатый. И просто без ума от меня!
— Здорово! А когда мы с ним познакомимся?
— Скоро. Генри такой восхитительный. Ты полюбишь его. Как я. Можешь ты это себе представить? — Саша, пританцовывая, направилась к двери. — До завтра.
