Рольф молчал, но его синие глаза сверкали бешенством.
— Ага, заело? Вот и хорошо! Полагаю, ты и так наказан сполна. Тебе не следовало распускать язык — тогда двенадцать твоих рыцарей остались бы живы. Твоя совесть станет для тебя лучшим палачом, и мне нет нужды вмешиваться.
— Благодарю вас за снисходительность, ваше величество, — безжизненным голосом произнес Рольф. Никакой благодарности он не чувствовал. Вильгельм тяжело вздохнул и подытожил:
— Если уж на то пошло, мы больше выиграли, чем проиграли. Цель похода достигнута: мятежников выкурили из их гнезда и изрядно потрепали. Хотя, конечно, такие большие потери в наши планы не входили.
— Вы, как всегда, правы, сир.
— Свою шлюху можешь оставить при себе — моя тюрьма и так переполнена, — и к тому же это будет справедливо. Но не забывай: отныне она моя узница, а ты всего лишь надзиратель!
— Я с радостью возложу на себя эту обязанность! — зловеще осклабился Рольф.
Глава 54
— Твое заключение подошло к концу, — холодно произнес Рольф с порога комнаты.
Алис даже не сразу поверила в такое счастье — она кубарем скатилась с кровати и, на коленях приблизившись к Рольфу, поцеловала его руку.
— Благодарю вас, милорд, — униженно пролепетала она, — и молю о прощении!
Вместо ответа он жестом приказал ей встать и повернулся, чтобы внимательно осмотреть тяжелую дверь и задвижку с внутренней стороны. В коридоре неловко переминался с ноги на ногу пожилой плотник.
— Задвижку нужно поставить снаружи, да так, чтобы ее нельзя было выломать. Все понятно?
— Понятно, милорд!
Подойдя к окну, Рольф убедился, что через узкую бойницу не протиснется даже ребенок. Алис следила за его действиями, не скрывая удивления:
— Что происходит, милорд?
— Ты возвращаешься в хозяйскую спальню. — Он посмотрел на нее с таким брезгливым выражением, словно не ожидал, что Алис все еще здесь. — А в этой комнате будет сидеть под замком твоя сестра.
— Кейдре?
Рольф, не отвечая, направился к двери.
— Прикажи наполнить ванну.
Алис опрометью ринулась звать слуг.
— Твоя сестра снова запятнала себя изменой. — От его равнодушного ледяного голоса Алис пробрала дрожь. — Король приговорил ее к пожизненному заключению, а меня назначил исполнителем приговора. Она не покинет этого кабинета до самой своей смерти.
Чтобы не выдать свое злорадство, Алис до боли закусила губу. Ей не терпелось узнать все в подробностях, но она не осмелилась приставать к Рольфу с расспросами.
— Как раз об этом я и хотела предупредить вас, милорд, перед вашим отъездом в Йорк!
— Вот как?
— Она сама приходила ко мне накануне! — Алис покраснела от негодования.
— Ну же, не тяни, выкладывай, что ты хотела сказать!
Он нарочно вел себя так заносчиво и грубо, и Алис ненавидела его всем сердцем. Но стоило вспомнить, какую сладкую боль принесло ей однажды его огромное мужское копье, представить, что он снова бьет ее, кидает на пол и берет — грубо, жестоко, — как у Алис все обмирало внутри.
От этих видений ее избавил громкий стук молотка — это плотник начал укреплять задвижку на двери. Алис вздернула подбородок и выпалила:
— Ей хватило ума явиться сюда, чтобы просить прощения за то, что она обманом заползла в вашу постель, милорд. Она вполне серьезно считала это своим долгом — дескать, так ей удобнее будет помогать своим братьям!
Рольф молча слушал, и на его суровом лице не дрогнул ни один мускул.
— Это они уговорили ее соблазнить вас и втереться в доверие, чтобы выведать самые важные тайны. Она повторяла, что отдалась вам только ради братьев. Представляете, эта дрянь хотела оправдаться в моих глазах! — Алис коротко хохотнула, но при виде ненависти и боли, полыхнувшей в его взгляде, мигом притихла. Однако, когда норманн отвернулся, ее лицо расплылось в злорадной торжествующей улыбке.
Слуги принесли воду для ванны, и Рольф остался наедине со своими мрачными мыслями.
Больше он не позволит себя дурачить: проклятая изменница получит по заслугам и до конца жизни не переступит порог своей тюрьмы.
Кейдре отвели в кабинет возле хозяйской спальни. Грохот тяжелой задвижки показался ей голосом самой судьбы.
Она зябко повела плечами и оглянулась.
До сих пор эта комната служила местом заточения Алис, но теперь из нее вынесли всю мебель, и спать предстояло на грубой подстилке в углу. Кроме того, здесь находился кувшин с чистой водой и ночной горшок. Пустая комната показалась ей непривычно просторной.
Она подошла к узкой бойнице и выглянула во двор. В глазах у нее стояли слезы. В Йорке ей пришлось провести почти полдня в настоящей тюрьме. К счастью, там были другие узники, а камера оказалась не такой тесной и темной, и Кейдре сумела преодолеть приступ удушья, мучившего ее в замкнутом пространстве.
Она сидела скорчившись в дальнем углу и оплакивала свою участь. Рольф никогда не простит ей измены. Это причиняло Кейдре бесконечную боль: она понимала, что полюбила норманна всем сердцем.
Увы, ей слишком поздно удалось разобраться в своих чувствах.
Кейдре пока не знала, какими будут условия нового заключения, и на всякий случай погасила оставленную стражником свечу: а вдруг ей не принесут новую? Комнату затопил мрак.
Когда на двери подняли задвижку, узница решила, что это часовой принес ей вечернюю порцию эля и хлеба, и даже не обернулась. Но уже в следующий миг Кейдре всем телом ощутила: это он!
Рольф молча встал на пороге, и она обратила к нему молящий, полный надежды взгляд. Зачем он пришел? Боже, Боже, помоги ей вымолить прощение! Больше ей ничего не нужно в этой жизни!
Рольф не спеша огляделся и улыбнулся так зловеще, что у Кейдре по спине побежали мурашки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он ненавидит и презирает ее! Ей не на что надеяться!
— Я не могла иначе! — невольно вырвалось у нее. — Ты должен меня понять!
— И ты всерьез полагаешь, будто меня волнуют такие мелочи? — Его губы снова скривились в жестокой улыбке.
— Разве тебе никогда не приходилось действовать вопреки собственной воле?
— Ах, какая умилительная ложь! — Он злобно рассмеялся. — Человека судят по поступкам, а твои поступки выдают тебя с головой!
— Ради Бога, выслушай! — взмолилась Кейдре. — У меня не было выбора! Я хотела только спасти Хереуарда и никому не желала зла!
— Хватит! — Он подскочил к ней, схватил за плечо и швырнул о стену. — С меня довольно! Твои уста сочатся ядом — тем же ядом, которым ты отравила меня вот здесь! — Он грубо схватил ее между ног.
