Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Как это сделать? Я знаю только один способ: открыться боли, страданию, депрессии. Всему тому, что я старалась блокировать с того дня, когда Бен…
Сглатываю.
Бзззз…
Смотрю на «Лево»: 4.4.
Слишком много.
– Войдите! – приглашает доктор Лизандер, и я вхожу в кабинет. – Садись, Кайла. – Она одаряет меня полуулыбкой и касается экрана.
Сажусь.
Она поднимает наконец голову.
– Не стану спрашивать, как дела, вижу по записям, что не очень хорошо.
– Не очень.
– Расскажи мне о Бене.
Голос мягкий, тон располагающий, а самое странное – видеть на знакомом лице сочувствие.
– Бен – мой школьный друг. А еще мы были вместе в Группе. Вообще-то, он – мой единственный друг.
– И что случилось?
– Бен не пришел в школу. Я забеспокоилась и вместе с бойфрендом Эми отправилась к нему домой, но там уже были «Скорые» и лорд еры. Он отвез меня домой, и я отключилась. А Бен не вернулся ни в школу, ни в Группу, и никто о нем ни слова не сказал! Как будто его и не было вовсе. Как будто до него и дела никому нет.
Кровь бежит быстрее, пальцы сжимаются в кулаки, но я заставляю их расслабиться и стараюсь держать ровное дыхание.
– Мне есть, Кайла.
– Так скажите, что с ним случилось? Пожалуйста.
– Честно говоря, не знаю. Меня это не касается, пока он не станет пациентом нашей больницы. В отношении всего остального я никакой информацией не располагаю.
– А можете узнать?
– Нет, не могу, – говорит она с сожалением. – Но ты же знаешь, Кайла, что «Лево» снимать нельзя. Вас инструктировали. Попытка снять прибор влечет за собой боль, судороги и смерть. Уровень падает слишком быстро, быстрее, чем носитель прибора успевает уничтожить его и предотвратить смерть.
– Так всегда? – спрашиваю я шепотом. – И никаких шансов?..
– Какой-то шанс на отказ оборудования остается. Бывает, что это связано с некачественно проведенной операцией или дефектом имплантированного чипа. Стопроцентной гарантии не существует. Моя работа заключается в том, чтобы свести такие случаи к минимуму, а если что-то пошло не так, определить причину.
Доктор Лизандер наклоняет голову. Уж не вспомнила ли тот вопрос, который задала мне при нашей прошлой встрече?
Опасность! Впусти боль!
Я не выдержу…
Ты должна.
Мысленно вызываю лицо Бена. Вот он смеется. Вот мчится, словно ветер. Вот держит меня за руку. «С любовью, Бен…» Но все эти образы перекрывает другой: искаженные, перекошенные болью черты. Таким я видела его в последний раз. И таким его оставила. Бросила и сбежала, спасая себя.
Горячие слезы обжигают глаза.
Бззз… 4.2.
Бзззз… 3.7.
Доктор Лизандер тычет пальцем в кнопку интеркома… что-то говорит. Появляется медсестра. Они перекидываются парой реплик, и сестра делает мне укол. Я ощущаю прилив благостного тепла. Уровни медленно ползут вверх.
Медсестра уходит, и доктор Лизандер снова постукивает по экрану, время от времени поглядывая на меня, а потом откидывается на спинку кресла.
– На сегодня достаточно. И, Кайла, послушай мой совет: тебе лучше забыть его. Но даже если не сможешь, со временем полегчает.
Примерно то же и едва ли не теми же словами говорила мама.
– Так вы знаете? – спрашиваю я шепотом.
– Ты о чем?
– Знаете, да. Вы тоже потеряли кого-то. С вами тоже случилось что-то ужасное.
Она вздрагивает, словно я дотронулась до оголенного нерва. На мгновение в ее глазах вспыхивает что-то настоящее – боль? – но потом все проходит. Лицо каменеет.
– Отправляйся домой, Кайла. – Тема закрыта.
Я встаю со стула и иду к двери.
– И вот что, Кайла… Я не забыла, о чем мы говорили в прошлый раз. Но сегодня об этом не будем.
Значит, только отложили.
Лишь поздно вечером, уже лежа в постели и стараясь уснуть, я понимаю, какую допустила ошибку. Согласно официальной версии, я не должна знать, что Бен пытался срезать «Лево». Но когда доктор Лизандер упомянула об этом, я ни о чем ее не спросила, не удивилась, вообще никак не отреагировала.
Упс. Вот такенный здоровущий упс.
Но потом до меня доходит и кое-что еще. Если она и впрямь ничего не знает о Бене и о том, что с ним случилось, то и этого знать не должна.
Доктор Лизандер лгала.
Меня обступает полнейшая тьма. Открываю все шире глаза, всматриваюсь, но вокруг черным-черно. Я ничего не вижу. Терпеть не могу мрак! Бью по кирпичным стенам, обступившим тот кружок, на котором я стою. Невозможно ни развести руки в стороны, ни даже сесть.
Должен же быть какой-то выход!
В башне Рапунцелъ было окно, и у нее были длинные волосы. У меня только темень, ногти, кулаки и ноги.
А еще ярость. Колочу по стенам кулаками, пинаю их ногами, снова и снова – ничего. Наконец, обессилев, прислоняюсь к стене. И вот тогда нащупываю под рукой…
Кусочек засохшего раствора. Едва держится в стене. В одном месте на высоте талии. Я снова бью, скребу и царапаю. Не обращая внимания на содранную кожу, обломанные ногти и кровь. Руки заживают, это я хорошо знаю.
И вот наконец проблеск света. Я едва не кричу от радости. Какая мука – не согнуться, не посмотреть, что там, за стеной. Кручусь, верчусь, но места слишком мало.
Хватит! – реву я от злости.
Выпустите меня!
Глава 51
Сплю допоздна, а когда открываю наконец глаза, обнаруживаю, что мама оставила меня одну. Проснувшись ночью посреди кошмара, я уже не смогла выключить свет – тьма казалась слишком густой и тяжелой – и долго лежала, думая о том и этом, а потом достала альбом и рисовала без остановки еще несколько часов. В конце концов сон пришел вместе с солнцем.
И что же он означает?
Если моя злость в заключении, то пусть она там и остается. Боль она не унесет, только отсрочит. Со своими чувствами к Бену я ничего поделать не могу. Как и не могу перестать быть такой, какая я есть. Или отказаться от той, кем была.
В памяти фрагменты сна: ускользающая правда и полуправда, реальность и выдумка. Как разобраться во всем этом? Как отделить одно от другого? Я не могу.
Лгала или нет доктор Лизандер? Действительно ли так плохо то, к чему стремился Бен?
Прав Эйден. Если Бен мертв, вина, целиком и полностью, лежит на лордерах и больницах. Правительстве и врачах. Они – враг. Не Эйден.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
