Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
– Вниз! Опустите меня вниз!
Меня поставили на землю, перед глазами все плыло, вокруг кружились радостные лица адептов, среди них вспыхнуло и погасло лицо Петушкова.
– Воды, – простонала я. – Воды.
Меня не услышали и потащили к подиуму для вручения медалей, водрузили на верхнюю ступеньку и рукоплескали, рукоплескали. Я стояла красная, потная, перепачканная в грязи и мечтала только об одном: глотке воды. Большая, круглая медаль, покрытая позолотой, показалась камнем на шее, под её тяжестью я согнулась, а тело начало ломить. Болело все: руки, ноги, шея, спина, но больше всего болела похмельная голова. Я смотрела красными воспалёнными глазами на Властителя Ненэлии и не испытывала ничего, кроме тошноты.
Я плелась с поля, едва передвигая ноги. «Где это видано, чтобы полумёртвые победители на своих двоих шли? – возмущалась я про себя. – Я едва не попрощалась со здоровьем, пока бегала за Словению, и где благодарность?!»
Мимо пронеслась коляска с Магистром Леонидом, рядом с ним сидел Сергий, лицо его пепельного цвета выражало страшную муку, его отсутствующий взгляд скользнул по моей сгорбленной фигурке, приятель меня не признал. Пытаясь сдержать слезы обиды, я добрела до постоялого двора, вылила на себя ведро ледяной воды и закрылась в своей фиалковой комнате. Стоило мне смежить веки, как в дверь забарабанили, я услышала радостный вопль Петушкова:
– Вехрова! Пойдём праздновать! Меня на работу обратно взяли!
– Иди в болото! – не открывая глаз, едва слышно пробурчала я и перевернулась на другой бок, сладко засыпая и не обращая внимания на его возбуждённые крики.
– Вехрова! Хорош, дрыхнуть! – услышала я над ухом. Я так испугалась, что подскочила, и уставилась на раскрасневшееся лицо Ванятки, свесившегося из раскрытого окна. Петушков источал резкие ароматы свежего перегара, глаза его блестели, а сам он дышал счастьем.
– Петушков в болото! – рявкнула я.
– Чего?
– Пошёл в болото! Не видишь, я пытаюсь не умереть?
Ваня обиделся, исчез в проёме окна и уже из сада протянул:
– Меня на работу взяли, пойдём, отметим. Сергий уже там.
Я тяжело вздохнула:
– Петушков, я не буду праздновать, что для нас праздник, то для данийцев горе. Я не хочу выходить на улицу, они подстерегут меня за углом, пришибут оглоблей и отберут медаль! – сквозь наваливающийся сон я несла чушь, надеясь, что приятель уберётся восвояси.
– А ты её под подушкой спрячь!
– Черт! – я сдалась и поднялась с постели.
На улицах было как никогда пустынно, дождик зачастил, а ветер усилился. Я зябко поёжилась, повыше подняла воротник куртки и спрятала замёрзшие руки в дырявые карманы.
– Храм открыли? – хмуро спросила я у качающегося Петушкова, пытающегося подстроиться под мою семенящую походку.
– На завтра перенесли.
Около входа в нашу излюбленную таверну стояла «телега бесконяга». Я с удивлением уставилась на неё и покачала головой:
– Надо же не боится на ней по городу ездить!
Маленькая таверна оказалась забитой людьми, уточню, именно людьми. Данийцы сейчас прятались дома и доставали из чуланов чёрные траурные флаги, в знак моей победы.
Здесь собралась вся словенская община, они сидели за огромным столом, сдвинутым из всех маленьких столиков по обеденной зале. Советник Леонид с полной рюмкой в руке говорил заунывным голосом тост, некоторые, не дожидаясь окончания, вероятно, очень длинной и, несомненно, поучительной истории таверна пила и веселилась.
Наше появление встретили бурными овациями, люди повскакивали со своих мест, целовали, хватали за спутанные кудри, а пьяный изобретатель Игнатий, набравшийся под завязку сладкой настойки и напрочь забывший повод веселья, попытался схватиться за мои уши, решив, что я сегодня именинница.
Потом я увидела Фатиа, от удивления у меня отвисла челюсть. Властитель сидел, закинув ногу на ногу, с пивной кружкой, вместо кубка в нетвёрдой руке, и мутным взглядом рассматривал окружающих. Сергий что-то настойчиво нашёптывал ему на ухо, скорее всего, это была скабрёзный анекдот, потому как Арвиль вдруг откинул голову и совсем не по властительски захохотал, брызжа слюной. Тут он заметил меня, широко ухмыльнулся и ткнул пальцем в мою сторону:
– Аська, у тебя вся рожа расцарапана!
Я разозлилась, лицо моё, и вправду, представляло страшную смесь синяков и ссадин, к вчерашним боевым ранам прибавились тёмные царапины на полщеки после соревнований.
– Фатиа, проигрыш празднуешь? – зло бросила я, сверля его раскрасневшееся лицо яростным взглядом.
– Ася! – икнул Магистр Леонид. – С Властителем так не разговаривают! Иди, выпьем.
Я демонстративно отвернулась и подсела к противоположному концу стола.
В разгар веселья мне опять захотелось ласки, тепла сильных мужских рук, а главное свежего воздуха. Пошатываясь и держась за крышку стола, я с трудом поднялась.
– Ты куда, победительница? – заорал на всю таверну пьяный в грабли Сергий.
– Прогуляюсь, – буркнула я. Пока я шла до двери, то моей единственной целью был свежий воздух, но после удара о плавающий перед глазами косяк я подумала: «А поеду-ка я Армана успокою».
Мелкий дождик превратился в настоящий ливень, тяжёлые капли падали на землю, пузырили лужи. Темноту прорезал свет из окон таверны, одиноко мокла «бесконяга». Не долго думая, я забралась на неё, едва не свалившись в грязь со скользкой подножки. Дверь таверны со скрипом отварилась, и в освещённом проёме появился Игнат с бутылью в руках, чтобы не рухнуть со ступеней в траву он схватился за косяк. Заметив меня, он с трудом произнёс:
– Вы куда собрались? – скорее всего, меня он видел во множественном лице.
– К Арману сер-сер-серенады петь! – я икнула и закрыла рот двумя руками. – Па-па-падвезешь?
– Садитесь, – кивнул Игнат. – Хотя, – он махнул рукой, – Вы и так сидите!
Он быстро забрался на телегу, поёрзал на лавке, усаживаясь, и щёлкнул пальцами. В котле заурчала и закипела зелёная жижа.
– Впе-впе-вред! – прокричала я. Мы поехали, изобретатель намертво схватился за управляющую крестовину и сфокусировал взгляд на тёмной дороге.
– Меня! Меня подождите! – я с трудом повернулась и увидела бегущего правильным зигзагом Петушкова. Он со всего размаху обрушился на дно телеги так, что затрещали колёса, и выдохнул, – догнал!
– Ох, ребята, – прогудел Игнат, – много вас, а «бесконяга» только четверых выдержит.
Я безрезультатно попыталась посчитать сколько «нас» сидит на лавке: я, раз, и Ваня, два, Ваня, раз, и я, два. Я задумалась, получалось как раз четверо: я, ещё раз я и два Петушкова. «А кто же тогда телегой рулит?» – задалась я вопросом.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
