Серина медленно направилась к двери, неся в руках цветы как талисман, который мог придать ей смелости. Она медленно спускалась по Главной лестнице. Вокруг все было спокойно, казалось, в доме царит атмосфера радости и счастья. Солнечный свет проникал через все окна. Сквозь открытые двери было видно, что комнаты полны света и цветов.
– Никогда еще Мэндрейк не был так красив. Лакеи больше не выстраивались в ряд, ожидая гостей, слуги не сновали, поднося бокалы с вином, не подъезжали кареты, не слышался звон монет на игорных столах. Все это ушло в прошлое. Остался только солнечный свет и цветы, а в садах пели птицы.
Серина прошла через холл. На мгновение она замерла перед дверью библиотеки. Она вся дрожала от страха. Как-то раз девушка заглядывала в библиотеку. Это была темная комната, как ей тогда показалось, мрачная, заставленная книгами снизу доверху. Такая же мрачная, как сам Джастин, когда он был сердит.
Серина повернула дверную ручку, и сначала ей показалось, что она ошиблась комнатой. Здесь все было залито солнечным светом, который врывался сквозь большие окна, выходившие к морю. На всех столах стояли огромные вазы с цветами.
Джастин поднялся из-за бюро у стены, где он что-то писал, и подошел к Серине. Она пыталась по его лицу прочитать его мысли. Они приблизились друг к другу, остановившись на середине комнаты, и на миг замерли в молчании. Разве нужно было что-то говорить? Серина думала о том, что же сейчас произойдет. Ей казалось, что он слышит биение ее сердца, что он должен прочесть в ее глазах все, что она хотела сказать. Она застенчиво присела в реверансе.
– Вам уже лучше?
Его голос казался непривычно низким и глухим.
– Да, спасибо, – ответила девушка. – Я вполне здорова.
Дрожа всем телом, она машинально отодвинулась от него и подошла к окну, не выпуская цветов из рук, солнечный свет играл в ее золотых волосах, образуя вокруг головы сияющий ореол.
– Хочу поблагодарить вас, милорд, прежде всего за цветы, которые вы посылали мне каждый день, и за то, что вы спасли меня. Понимаю, вы... рисковали жизнью, когда спускались в овраг, чтобы найти меня.
– Вытащить вас уже не составляло особого труда. Благодарите Торко, это он помог найти вас. Если бы не он, все бы сложилось по-другому.
– Я уже сказала Торко, как я ему благодарна, – ответила Серина, – но вас я тоже должна поблагодарить.
– Вы уже поблагодарили меня, забудем об этом. Все позади. Не стоит больше говорить о событиях той ночи.
– Да, лучше об этом не говорить, – согласилась девушка.
На минуту воцарилась тишина, и эта минута, казалось, тянулась бесконечно, пока наконец Джастин не прервал молчание.
– Но есть нечто такое, о чем мне бы хотелось услышать и о чем бы я сам хотел рассказать.
– Что же это? – спросила Серина.
– Вы хотели поделиться со мной чем-то, не правда ли, когда прислали письмо и просили меня зайти к вам в комнату, – объяснил Джастин. – Я пришел, но... было слишком поздно.
Девушка молча слушала. Она приготовилась что-то сказать, но не могла найти нужных слов. Она посмотрела на цветы, затем положила их на столик, рядом с которым стояла. Джастин не сводил с нее глаз.
– Вы не скажете мне, Серина?
– Да, – решилась она. – Я хочу рассказать вам обо всем, но это трудно выразить словами.
– Очень трудно? – поинтересовался Джастин.
– Да, очень, – мрачно ответила девушка.
Они снова замолчали, и наконец она произнесла:
– Милорд...
– Меня зовут Джастин!
Серина вспыхнула. Почему-то ей было ужасно трудно произносить это имя.
– Хорошо, Джастин... – Она запнулась. – Когда мы разговаривали в вашем доме... после свадьбы, я... я кое-что сказала вам.
Джастин нахмурился, как бы пытаясь припомнить разговор.
– Вы мне что-то сказали?
– Да, мил... то есть, Джастин, – продолжала девушка. – Я сказала вам, что... что я... люблю одного человека.
– Ах, да, припоминаю.
– Как-то я обещала вам, что всегда буду говорить правду. Ну, то что я сказала вам тогда... было правдой, но... не той правдой... в которую... в которую вы поверили.
Ее слова озадачили Джастина.
– Боюсь, что не совсем понимаю смысла ваших слов.
– Это так непросто... объяснить, – в отчаянии произнесла Серина, – но когда я сказала, что люблю... одного человека... я любила... этого человека.
– Ну так теперь все стало ясно! – с улыбкой, и забавляясь смущением девушки, сказал маркиз.
– О Боже, – вздохнула она. – Понимаете, я была влюблена... то есть... я сейчас люблю... одного человека... но... это не тот, о ком вы подумали.
– Вот оно что, кажется, уже что-то проясняется, – обрадовался Джастин. – Вы говорите, что я подозревал не того человека.
Девушка кивнула.
– Да.
– Но если мне не изменяет память, вы не раскрывали имени этого счастливца.
– Нет, нет!
Она замолчала.
– Вот что я думаю на этот счет, – сказал он, нахмурившись, – я осмелился назвать человека, к которому, как мне казалось, вы были благосклонны.
– Да... именно.
– Но мои подозрения были ошибочны?
– Полностью.
– Тогда приношу свои глубочайшие извинения.
– Благодарю вас.
– А теперь вы скажете, кому я все-таки должен завидовать?
– Да, – кивнула она.
– Вот и прекрасно. Ваша откровенность развеет все мои заблуждения.
– Это...
Серина замолчала. Она сначала побледнела, затем густо покраснела и снова побледнела.
– Не хотите довериться мне? – ласково спросил маркиз.
Девушка опустила голову, но потом вдруг посмотрела ему прямо в лицо. Глаза ее были полны слез.
– Я... не могу, – прошептала она, – не могу... сказать это.
Джастин быстро подошел к ней.
– О, моя дорогая, как жестоко я обошелся с тобой, заставил так страдать! Но это только потому, что для меня нет большей радости, чем видеть твое лицо, слышать, как твои губы произносят самые желанные слова, за которые я отдал бы все на свете. Не смею даже дотронуться до тебя... Но я должен все сказать сейчас, иначе уже не смогу никогда. Хочу, чтобы ты знала, что я полюбил тебя с той самой минуты, как увидел. Ты стояла на лестнице вашего дома в Стэверли. Я полюбил тебя потому, что ты не похожа ни на одну из женщин, которых я знал или встречал раньше. Еще потому, что я был циничен, слишком часто разочаровывался в женщинах и не верил даже тому, что видел собственными глазами. Я всегда боялся уступить зову сердца, следил за тобой и пытался застать тебя врасплох, желая убедиться в том, что ты все же не так чиста и безупречна, какой кажешься. Понимаешь, я не мог поверить, что можно быть такой прекрасной, красивой, совершенной. Не переставая любить тебя, я все же терзался сомнениями. Ты можешь многому научить меня, Серина, и прежде всего ты должна помочь мне обрести веру. Я потерял ее давно, много лет назад, потому что все мои идеалы были разрушены. В тебе я нашел все, во что когда-то верил, все самое хорошее, само совершенство. Ты помогла мне отличить подлинное от ложного.
