Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Надя… Наденька… Надюша…
— … И я не боюсь теперь, что буду тебе в тягость, что тебе придется со мной мучиться, что я не такая, как все.
— Да я и не…
— … не придется, — Надя встала с колен и отошла к окну, — потому что я теперь образованный журналист, здоровая молодая женщина, и этим всем, в большой мере, я обязана тебе. Вернее, тому, что ты меня оставил. И я тебе благодарна за это.
— Благодарна?!
— Да, благодарна. Я встретила много замечательных людей, которые научили меня уму-разуму, я разозлилась на тебя, на себя, встала на ноги, выучилась, и теперь вот, я здесь… работаю…
— Надюша, родная моя, нам теперь сам Бог велел быть вместе…
— … Не придется, потому что мы никогда не будем вместе.
Богдан уже тоже поднялся с колен и стоял возле девушки, не смея оторвать взгляда от её лица.
— Как? Почему мы не будем вместе? Почему?
— Да потому, что так, как было, уже никогда не будет, а по-другому я не хочу.
Богдан оторопел. В комнате повисла оглушительная тишина. Только ходики на стене: тик-так, тик-так…
— Нет, это неправильно! — наконец он заметался по комнате. — Мы же можем дружить! Мы из одного города. Мы знаем друг друга давно. Ты сама только что сказала, что рада меня видеть. Или соврала?
Девушка растянула уголочки пухлых губ в улыбке.
— Нет. Не соврала.
— Ну? Скажи, что мне сделать, чтобы снова завоевать твоё доверие? Как искупить свою вину? Что мне сделать? Как мне доказать?
— Да не нужно ничего доказывать. И искупать ничего не нужно. Ты ни в чём не виноват. Ты делал то, что считал правильным тогда, в той ситуации. Ты влюбился и как порядочный мужчина женился. Что ж тут поделаешь, если ты не в меня влюбился? И вообще, что ты собираешься мне доказывать?
— Да то, Надюша, что я последний дурак. И влюбился я в тебя. Только тогда не мог этого понять. Боялся понять. И не нужен мне никто, кроме тебя. Но чтобы осознать всё, надо было вляпаться в это дерьмо.
Он подошёл к девушке вплотную и нежно обнял её. Она, просунув руки у него под мышками, положила их ему на спину, а голову — на грудь.
— Богданчик, я так испугалась за тебя… Знаешь, мы будем самыми лучшими друзьями на свете. Самыми-самыми, правда? — она подняла голову и заглянула ему в глаза, где плескались темные озёра невыплеснувшихся слёз.
— Правда. Правда, моя хорошая.
«Господи, спасибо тебе. Спасибо за всё».
И он прижал её сильней.
77
Тик-так, тик-так… шло время, а они всё стояли и стояли, обняв друг друга. Но даже подобному счастью рано или поздно приходит конец. Надя отодвинулась от Богдана.
— А тут симпатичненько…
Кухня не отгорожена от жилой комнаты, так, как это бывает в американских проектах. Просторная комната с комфортными креслами и раскладывающимся диваном, обитыми очень мягким голубым материалом. Ребята никогда раньше не видели такой удобной и мягкой мебели. За диваном — довольно большое окно, из которого можно было любоваться звездным небом. Вид потрясающий, и девушка на мгновение замерла, очарованная. И часы-ходики. Интересно, кто их сюда повесил? Они делают этот домик жилым. Слева от кухни вход в спальню с широкой кроватью, тумбочкой и встроенным шкафом из светлого дерева.
Они разложили диван, и Надя забралась на него, подогнув под себя ноги. Богдан укрыл девушку пледом и умостился рядом. Они проговорили всю ночь. Уставшие, не желали терять ни одной минуты времени, чтобы отодвинуть рассказ о том, как они жили всё это время друг без друга, — у них было всего три дня. И у Богдана, и у Нади создалось такое впечатление, что они всегда были такими, как сейчас, и никогда не разлучались.
Наконец Богдан спросил:
— Скажи, Надюш, а зачем ты сюда приехала?
— Когда я только услышала, что случилось, то сразу решила: получу диплом и поеду. Я же журналист. А журналист всегда должен быть на передовой. А если честно, мне кажется, что меня Душа позвала.
— Но ведь это же опасно? Тем более находиться здесь так долго. Как Душа может подвергать тебя такой опасности? Ты, наверное, её неправильно поняла. Тебе не страшно?
— Опасности, Богдаш, подвергается моё тело. А она о теле не заботится. Ей важно, чтобы ты справился со своими страхами и сомнениями, с ненавистью и завистью — с тем, что нас губит. А ты? Ты приехал почему? Тоже, наверняка, по зову сердца? Или нет?
— Хм, наверное, ты права…
— А потом, кто-то же должен? Почему не мы? Вот смотри, — Надя легко вскочила с дивана и, пошатнувшись, но быстро обретя равновесие, побежала в спальню, куда отнесла свои вещи. Оттуда вышла с тяжёлой папкой, из которой топорщились в разные стороны фотографии, так их было много.
— Вот фото, сделанное из окна вертолёта. Это в первый день, когда я приехала. Мы пролетали над реактором, который всё ещё кажется слегка затуманенным из-за высокого уровня радиации. А вот разрушенный 4-й реактор. Я его сняла с крыши третьего энергоблока. Вон там, видишь: «Вася» и «Петя» — мы тут всех, кто выполнял эту работу, так называли — всех по именам ведь знать не можешь… Они подбирают радиационные обломки. Вот тут, видишь? Как ты думаешь, Богдан, им было не страшно?.. А это группа ликвидаторов смывает радиоактивную пыль с домов и улицы. Думаешь, им не страшно?.. Вот этого молодого парня, он был учителем математики в Чернобыльской школе, увезли в больницу на следующий день после того, как я сняла его. Он был «Васей-Петей». Умер. Его не смогли спасти… А эта молодая и красивая женщина на БТР, Татьяна Балюн — маршал бронетанковых войск 30-километровой зоны…
А вот… А вот… А вот… Так скажи мне, мой милый, чем я хуже? Я журналист. И мой долг — рассказать миру о героях, которые жертвуют своим здоровьем и даже жизнью, чтобы спасти всех остальных. Да что я говорю, ты ведь и сам сюда приехал. Ведь не на прогулку…
Богдан молчал. Казалось, даже ходики стали отсчитывать минуты медленнее и совершенно бесшумно. Он слушал эту отважную девушку и вспоминал время, когда она была слабой, обиженной, разочаровавшейся в ещё не успевшей толком начаться жизни, девочкой в инвалидном кресле. Когда они с Костей искали её под дождём и нашли вусмерть пьяную под кустом боярышника. Когда он ночевал у неё и боялся сказать лишнее слово, сделать лишнее движение, чтобы не обидеть. Он не понимал, как так получилось, что он, сильный здоровый мужик, приехал сюда, чтобы искупить свою вину, а она — по зову души? Откуда у этого маленького покалеченного цыплёнка взялись силы подняться, а он, здоровый бугай, чувствует себя ущербным? Да, она права, не могу я стать ей мужем. Как минимум, пока. Я её не достоин…
— Надя, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты тогда приехала ко мне. Зная тебя, трудно представить, как ты на это решилась… но если бы не ты, мне бы не выжить.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
