Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
– Вам даже трудно вообразить, какой шум мы подняли бы в прессе, – вмешался Коренев. – Арестована русская писательница! Новый тридцать седьмой год! А тут вы решили ее выпустить.
Карл Вильгельмович понял, что обоим похитителям очень обидно.
– Именно такой, какой поднимем сейчас. – Коренев принял из рук Осендовского планшет и повернул его экраном к пленнику. – Новости. Мы рады, что вы очнулись как раз к пятичасовому выпуску.
Алекс увидел на экране Царицыно. До блевка знакомую решетку. Дорожку, мост… Один пролет был взорван. Вдали маячил провалившийся стеклянный купол Хлебного дома. Повсюду на занесенных снегом газонах сидели люди в рваных маскарадных костюмах. Выгружавшиеся из медицинских антигравов врачи оказывали им первую помощь. Мимо экрана пронесли носилки с человеком, накрытым брезентовой тканью.
– Царскую семью, как всегда, не задело, – ворчливо сообщил Коренев. – Бог их, что ли, закрывает? Но до поры до времени.
Диктор сообщил, что взрывные устройства были оставлены на мосту, в анфиладе второго этажа, ведущих к Екатерининскому, но самое мощное – в Хлебном доме. Оно сработало сразу, как только императорская чета вошла в зал. Если бы Максим Максимович не задержался в цоколе, сматывая с шеи шарф и требуя от детей самостоятельно переобуться, они бы уже приблизились к античной статуе богини Цереры, постамент которой и послужил основой – к нему был прилеплен маленький квадрат пластиковой взрывчатки. Взрыв рассчитали по секундам. Куда смотрела безопасность?
Кройстдорф тоже задавался этим вопросом. Обычно проверяют все. Трясут всех гостей. Его самого трижды просветили в воротах допуска: кольцо фонило. Вдруг до Кройстдорфа дошло: не смеют проверять министерских деток. Те развязные «чубаки» – вот кого следует допросить. Тряхнуть, наконец, Эдика Адлерберга… Ну да, теперь уже не он.
Диктор тем временем продолжал рассказ. По его словам, прямо с маскарада был похищен или сбежал шеф безопасности. Временно исполняющим обязанности назначен генерал Другий. Этот будет землю носом копать, лишь бы оправдать доверие! Кройстдорф успокоился. Голова на плечах у Леонтия есть. Сам догадается.
Но себя-то как жалко!
– Ваше честное имя останется незапятнанным, – успокоил Коренев. – Не стоит тужить на счет «или сбежал после содеянного». Все сомнения разъяснятся, уйдете героем.
Алекс непонимающе перевел взгляд на Осендовского.
– Героем, – с кривой ухмылкой подтвердил тот. – Мы собираемся вас расстрелять. Показательно. Ваша вина в силу должности очевидна.
– Казнь будет заснята и выложена в сеть вместе с нашим манифестом, – сообщил Коренев. – Возвращение прав парламенту. Передача Япета британцам. Ну и по мелочи.
– Например, прекращение расследования прошлого «чубак», де, они люди. Подобные технологии если и есть, то хранятся в глубокой тайне. Не вашей конторе ее нарушать.
По знаку руки Коренева Осендовский замолчал.
Кройстдорф переваривал сказанное меньше минуты. В его голове давно связались все узелки.
– Но зачем вам ролик моей казни? – Последнего он не мог понять. – Демонстрация силы? Ей-богу, британцам лучше бы было разбомбить марсианскую колонию. Тогда бы всех пробрало.
– Дайте срок, – хмыкнул Коренев. – И не одним британцам. В их владении Япетом заинтересован весь Альянс. Будет коалиция.
«Плохие ребята» перед гибелью главного героя всегда много говорят, объясняя хитросплетения своего злодейского плана. Но в данном случае Алекс и так понимал происходящее. Брат Елены собирался добить его каким-то важным известием.
– Мы хотим запустить в стране волну репрессий. Чтобы у всех открылись глаза на сущность нынешней власти, – прямо сказал он. – Это произойдет накануне неизбежной войны. И теракт, и ваша гибель – отличные спусковые крючки. Если надо, мы убьем вас максимально грубо. Отрежем нос, уши, остальные причиндалы, чтобы кровь хлестала на экран. Вот тут – ничего личного. Я бы обошелся пулей. Ян, наверное, нет.
Осендовский мрачно кивнул.
– Важно спровоцировать царя на действия против оппозиции. Жаль, с наследником не получилось. Вы помешали. Ну да какая разница: сын? Друг? Важно, чтобы ваш царь пришел в ярость и решился-таки поступить по-царски.
Алекс молчал. Масштабные аресты напугают людей. И когда начнется война, коллаборационистов, готовых изнутри поддержать врага, будет куда больше, чем ожидалось. Трудно воевать, когда за спиной…
«Макс, сдержись, – мысленно попросил Кройстдорф. – Послушайся хоть патриарха». Они с Алексием почти не ладили, а теперь оказалось, что все упования на него.
– В качестве утешения. – Коренев взял пленника за подбородок. – Моя сестра хотела приехать. Просто наши люди ее задержали. Нет, никакого захвата. – Он поднял руки. – Устроили пробку над вторым кольцом.
Кройстдорф с облегчением вздохнул.
* * *
Алекс шагал по снегу к берегу замерзшей реки. Поминутно проваливался. Ноги вымокли. Ах, если бы сапоги! Но на бал надевают туфли, такие, что только по ковровым дорожкам. Кто бы мог подумать о ледяном насте или о полынье, светившейся впереди черным, глянцевым оком.
Коренев поспевал сзади, время от времени тыча в спину лучевиком. Кстати, не лучшее оружие для казни. Делает дырку, и только. Впрочем, можно в лоб. Тогда уже не заштопать.
Осендовский плелся сбоку, таща камеру и треножник. Хотели хорошо заснять, не с трясущегося в руках портативника.
Почему эти двое его не освежевали? Легче пригрозить, чем сделать. Самим. Чистоплюи. Ждали кого-то третьего. Видно, мастера-потрошителя. Но тот не телепортировался. Что заставило Коренева и Осендовского понервничать. А Карла Вильгельмовича – похвалить заместителя. Другий работал быстро. И, надо признать, точно.
Хотели сами. Но при попытке резануть по уху у пленника естественным образом пошла кровь.
– Я не могу! – завопил Осендовский. – Пачкается! Он липкий и грязный!
Почему эти друзья не замечали, что они с ног до головы в грязи?
– Чего таращишься! – не выдержал Коренев. – Глаза выколоть?
Можешь – сделай. А чего бахвалиться? Карл Вильгельмович задался вопросом: а смог бы он сам? Две войны хорошему не учат.
Коренев тоже подступился и психанул. Это вам не бить ногами человека в отключке. Даже выстрелить в того, кто на тебя смотрит в упор, трудно.
Решено было просто расстрелять. Оружие давало необходимую дистанцию.
Еще до угроз Кройстдорф хотел благородно попросить Павла передать Елене кольцо. Но преисполнился такого презрения к своим противникам, такой гадливости, что расхотел. Этими пальцами касаться их семейной реликвии! Пусть лучше сгинет вместе с ним!
Пришли. Алекса поставили спиной к полынье. Осендовский наладил камеру. Включил.
– Последнее слово говорить будете?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
