Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
– Еще есть, конечно, Прасковья Федоровна, среди мужчин и такие, о которых вы упомянули, но для того чтобы не быть голословной, вы должны сказать, кто вас обидел.
Лицо у Кравцовой вдруг стало непроницаемо холодным.
– Никто меня не обижал.
– Но вы же сами только что мне жаловались…
– И вам я не жаловалась, а просто так сказала.
Вот и всегда эти женщины: накричат, а как только дойдет до конкретного разбирательства – в кусты. К тому же Истомин и раньше замечал, что люди здесь не любили, когда их слова начинали записывать. Недаром Кравцова так враждебно смотрит на его авторучку.
– Но все же вы кого-нибудь имели в виду, да? Может быть, и не кто-нибудь из местных вас обидел, а приезжий?
Скулы у Кравцовой вдруг свело зевотой, она отвернула лицо.
– Мало ли их теперь приезжает нас обижать, – прикрывая рот ладонью, ответила она. – Теперь к нам по дворам уполномоченные пачками ходят.
Их разговор явно отвлекался в сторону, угрожая приобрести совсем нежелательный оборот. Не за этим Истомин сюда ехал. Он перебил ее.
– А у вас самый последний уполномоченный кто был?
Вот когда он увидел, что попал в самую точку. Лицо у Кравцовой побледнело, и тут же прихлынул к нему румянец. Не осталось на нем и следа нарочитой скуки.
– Не помню, – ответила она совсем тихо.
Нет, она все хорошо помнила. В психологии женщин он научился разбираться и теперь видел, что она бьет отбой в надежде, может быть, на будущее примирение с тем, кто ее обидел. Скорее всего потому, что Греков уже успел здесь пустить глубокие корни. Она одновременно и лютовала против него, и еще на что-то надеялась. Наивная женщдна, она, должно быть, и не знает, что у Грекова уже вторая жена.
– А вы постарайтесь вспомнить, – дружелюбно посоветовал ей Истомин.
И вдруг, как рассказывал своему другу в гараже обкома шофер Истомина, произошло непредвиденное. Эта приваловская учительница воздела руки и чуть ли не с кулаками пошла на секретаря райкома партии.
– Вот вы чего захотели? Хорошего человека замазать?! А ну-ка, марш со двора! И чтобы духу вашего здесь не было! Ищите брехунов в другом месте. Марш, марш!
По словам шофера, она даже за лопату схватилась, которой размешивала до этого глину. Истомин поспешил спастить от нее бегством в машину. Но, уже отъезжая от двора этой учительницы, шофер Истомина все-таки успел заметить, как она, вдруг, прикрыв глаза рукой, опрометью бросилась к себе в дом.
20
– Все понятно, – сказал первый секретарь обкома. – Вы, товарищ Истомин, можете садиться. – Взяв со стола конверт, Бугров вынул из него разлинованный в клетку листок. – А потому и оглашать здесь письмо нет смысла, пожалуй, за исключением тех строк, которые скорее характеризуют его автора. – Уголки толстых губ у Бугрова затрепетали, когда он вслух прочел: – «А если товарищ Греков будет отрицать, то я ответственно заявляю, что, несмотря на грозу, до самого ее дома за ними по воде шел, и когда потом хоронился под тополем от дождя, то все от начала до конца мог в окно наблюдать». – Уголки губ у Бугрова снова затрепетали. – Действительно, как в казачьей песне: во мраке молния блистала. И с неуловимой брезгливостью задвигая листок обратно в конверт, он не положил его на стол, а сунул куда-то под крышку стола, в ящик. – Но, может быть, при свете этой молнии тот же товарищ Автономов поможет нам правильно другое письмо проявить. – Он взял со стола другой конверт.
По-совиному взглядывая на первого секретаря обкома, Автономов ответил:
– Я под чужими окнами еще никогда не стоял.
– А мы этого от вас и не требуем. – Бугров усмехнулся. – Тем более что, как ответственно заявляет автор предыдущего письма, был дождь, значит, и все следы смыло. – Греков увидел, как при этих словах секретаря обкома его гость не смог удержать улыбки, блеснувшей у него под усами. – И все-таки не советую вам, товарищ Автономов, забывать, что обком есть обком и членов его бюро может, например, интересовать… – вынимая из другого конверта синий телеграфный бланк с наклеенными на нем с двух сторон машинописными строчками, Бугров процитировал: – «Из этого следует, что начальник политотдела великой стройки, неизвестно из каких побуждений, задался целью явного преступника, вора и расхитителя колхозной социалистической собственности, превратить чуть ли не в героя…» – Бугров поднял глаза. – Думаю, нет нужды скрывать от членов бюро, кто является автором этой телеграммы, да он и сам не скрывает. Здесь его собственноручная подпись: райуполкомзаг Цветков. А это совсем пахнет не дежурством под тополем у чужого окна. Вы, товарищ Автономов, на стройке первое лицо. Если в самом деле имел место факт превращения преступника в героя, вы наряду с начальником политотдела должны первый за это отвечать.
Автономов слушал его, наклонив голову на тугой шее. Лицо его медленно розовело, и белоснежный подворотничок кителя, казалось, все больше подпирал ему подбородок. Член ЦК, повернув голову, смотрел на него с нескрываемым интересом. Личность Автономова уже достаточно была известна в стране по предшествующей прогремевшей стройке нефтепровода в сибирской тайге.
Греков собрался было вмешаться, чтобы все поставить на место, как вдруг Автономов, полуобернувшись к нему, пригвоздил его взглядом. А еще через мгновение Греков смог лишний раз убедиться, что не так-то просто было Автономова испугать. Он вдруг всей грудью выдохнул воздух и, скрестив со взглядом усталых глаз секретаря обкома безмятежный взгляд, в свою очередь спросил у него:
– А зачем же было моему начальнику политотдела этого преступника в герои превращать, если его и без того уже превратили?
Всего одним взглядом Греков успел схватить, как при этом сразу окаменело лицо первого секретаря обкома, и это его выражение тут же передалось другим членам бюро. Даже его гость, который с явным интересом ждал, что скажет Автономов, разочарованно опустил глаза.
– Я бы на вашем месте, товарищ Автономов, не стал так шутить, – предостерег Бугров.
Греков снова начал привставать со своего стула, и снова Автономов, взглянув искоса, заставил его остаться на месте. Он слегка развел руками.
– Какие здесь могут быть шутки, если не дальше как месяц в этом же зале все бюро обкома, и в том же составе, просматривало киножурнал о героях перекрытия русла Дона. И вы, товарищ Бугров, еще спросили у меня, кто этот герой, который сумел в самый критический момент раскупорить затор на проране. Но я тогда так и не смог вспомнить, хоть я и первое лицо на стройке. Но теперь с вашей помощью я вспомнил. – Члены бюро не сводили глаз с лица Автономова, в котором вдруг выступило что-то угрожающее. Греков увидел, как подался вперед и член ЦК, глаза у него вспыхнули серым блеском. Сердцу Грекова вдруг стало жутко и хорошо, как бывало давно уже на фронте, когда наступал предел всему и уже невозможно было чего-нибудь бояться.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
