Одна лапа.Ха-ха-ха…Две лапыХа-ха-ха…Пять, шесть… десять.
Если у нее не двоилось в глазах, лап было десять. Если двоилось – пять, что тоже сомнительная удача.
Катя рванула под эскалатор. Здесь ему будет труднее развернуться, и она сможет укрыться, как в пещере. Она забилась в угол, уткнулась в металл затылком и позволила себе пару секунд передышки. Глаза заливал пот. Сколько еще она продержится?
Она услышала, как над ней заскрежетал металл: лапа Марморы уцепилась за ступеньку и потянула. Катя не видела, но слышала и отчетливо представляла: коготь тянет, и металл поддается, как тонкая бумага…
Она огляделась в поисках нового укрытия. Но его не было. Только сломанные скамьи, битые витрины, мертвая женщина, рядом с ней разодранный костюм Мара, блестит что-то черное… Катя усмехнулась, и вдруг в голове промелькнула дикая, почти безумная мысль.
Слова Хору из далекого прошлого.
«Лезвие не главная часть ножа». Тогда она восприняла это как очередной бесполезный урок. Но…
Лапища монстра прорвала металл и потянулась к ней. Катя выскочила из своего укрытия и отпрыгнула так резко, что потеряла равновесие и упала, ударившись об пол локтем.
Может быть… но разве это не тот случай, когда надо ловить любую возможность?
Она увернулась от очередного удара и схватилась за рукоять. В памяти всплыло полузабытое чувство, испытанное когда-то во сне. Чей-то тихий спокойный голос сказал: ты забудешь, что произошло, но запомнишь ощущения.
Ощущения.
Будто холодная нить вытекает из рукояти, проникает под кожу и сшивает ее по кусочкам. Будто эта нить держит ее и не дает распасться.
Распасться из-за чего?
И новое воспоминание. Катя вспомнила, как прикоснулась в «Поплавке» к черной силе. Чувство тогда было такое…
… словно она распадается.
Мозаика складывалась – детали идеально подходили друг другу.
Это могло сработать…
Лапа ударила слева.
Катя заставила себя встать на ноги.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает». Она закрыла глаза, коснулась черной силы и исчезла.
Лапы Мормары прижались к его телу, он все уменьшался и уменьшался, пока снова не принял человеческий облик. Черные лапы превратились в руки, тело облачилось в костюм. Мар поправил сбитый на бок галстук и усмехнулся.
– Ну, наконец-то, – пробормотал он, – неужели нельзя было догадаться сразу?
* * *
– Мы принесли! Принесли! – Мариам вцепилась в куртку Гоши. – Было так трудно! Это было так… – она тяжело дышала, запыхавшись, – было так… захватывающе!
Она трясла картонной коробкой.
– Вот. Здесь то, что нам нужно. Это может сработать.
Гоша попытался обнять ее, но Мариам отстранилась.
– Нет, нет! – замотала она головой. – Помнешь.
Вятский выхватил коробку, сорвал крышку и достал стеклянную банку из-под кофе. Банка была заполнена зеленой жидкостью.
– Приходилось использовать подручные средства, – виновато объяснила Мариам, – но это должно сработать! На мышах работало, – добавила она, – достаточно совсем немного зелья. Но они должны его выпить.
Вятский потряс банку, как будто от этого могло произойти что-то важное.
– Вряд ли желание пить входит в их зомби-программу, – пробормотал Гоша. Он притянул Мариам к себе и сжал ее руку.
Вятский оглянулся на толпу.
– Уверена, что сработает?
– Абсолютно не уверена, – призналась Мариам.
– Ах, да чтоб тебя! – взорвался он, тряхнул головой, отчего шапка чуть не слетела.
