Книга Оружейная машина - Уоррен Эллис

Доказательств было мало, но они все равно их собрали и возбудили дело.

Бэт требовал, чтобы на него наложили больше перевязок, потому что он якобы пострадал сильнее. А когда ему вежливо, но жестко разъяснили, что вообще-то у Тэллоу прострелена и забинтована голень, все руки в синяках, Бог знает, кстати, почему, а плечо все черное от гематомы и горит, плюс вид у него такой, словно ему в лицо из пневматического пистолета пальнули, Бэт заныл, что кто-то спер робота-верещака из квартиры Тэллоу и как же он теперь без такого ценного механизма. Не без язвительности Бэт добавил, что, раз из квартиры больше ничего не унесли, робот-верещак явно был самым ценным предметом интерьера в той конурке.

— Ты что, аутист? — поинтересовался Тэллоу.

Скарли расхохоталась, а Бэт надулся и велел держаться подальше от мест его обитания.

Начальник округа Теркель сразу после того, как Тэллоу врезался на машине в стену Томбс, ушел в административный отпуск. По официальной версии — в связи с трагической утратой: его старейший и ближайший друг, Джейсон Вестовер, погиб, причем вместе с супругой Эмили. Обстоятельства их смерти также были поистине трагическими: самоубийство и убийство по предварительному согласию. Надо же, такие люди, и вот такая смерть. И где? В «Эйр-Кип»! Теркель заявил, что горе его невыносимо и он не может исполнять служебные обязанности в таком состоянии.

А неофициально к Теркелю не было претензий целых два дня, и дни эти оказались крайне хлопотными для Тэллоу. Потому что Теркель не знал, что Тэллоу первым делом, наплевав на свои раны, отвез охотника в медицинский центр «Бет Израэль» — искать доктора. А потом нашел, нашел доктора, который согласился накачать ублюдка антипсихотиками. Через два дня к охотнику вернулась способность рассуждать более или менее здраво, и он рассказал полицейским, что ключ и значок детектива образовались в его сумке стараниями старого доброго друга Эла Теркеля.

Тэллоу присоединился к команде, которую отправили обыскивать не слишком часто используемые подземные этажи тюрьмы. Оказалось, что там, по неформальной договоренности, могли отдыхать между особо тяжелыми сменами уставшие полицейские. Они заваливались спать в не используемых камерах подальше от основных служб комплекса. Тэллоу даже немного расстроился: ему почему-то никто ни о чем таком не сказал.

Через три часа напряженных поисков (во время которых ноге Тэллоу пришлось ох как нелегко) обнаружилась камера в самой глубине здания. В этой камере, похоже, регулярно кто-то бывал. И рисовал пальцами на стене. Узоры и завитки. Скарли сравнила эту краску с той, что они получили на Перл-стрит, и тут-то работа и закипела.

На данном этапе Теркель решил спасать свою задницу и начал давать показания: мол, его под дулом пистолета заставили отдать значок погибшего одинокого, бессемейного детектива и ключ охотнику, чтобы тот мог при необходимости прятаться в камере на нижних этажах Томбс. Наверное, охотника это радовало — а как же, он пережидал опасность в непосредственной близости от погребенного под землей Вапуза. Наверное, представлял, что ночует в типи или в чем-нибудь подобном.

Мейчен, который нечаянно порушил так хорошо действовавшую схему, давно исчез. Он улетел рейсом Нью-Йорк — Мехико примерно через час после встречи в Центральном парке, и его местонахождение было неизвестно. Местонахождение существенной части капитала «Вивиси» тоже никто не мог пока прояснить. Тэллоу полагал, что Эндрю Мейчена они больше не увидят.

Теркель отчаянно пытался удержаться на плаву, но охотник продолжил давать показания. Говорил он много, как человек, который долгое время был отрезан от общения и теперь решил восполнить его дефицит. Тэллоу, Скарли и Бэт сумели предоставить достаточно доказательств тому, что история, состряпанная в оправдание административного отпуска, не держит воды, и Теркеля поместили под домашний арест.

А теперь дело воспарило к олимпийским высотам, где в разреженном воздухе обитают полицейские боги, от чьих решений зависят судьбы глупых смертных и хромающих детективов.

Тэллоу должен был явиться к лейтенанту в Эрикссон-плейс, чтобы официально расписаться за семидневный отпуск. Его заверили, что из этого отпуска он вернется на службу. Однако он поехал не туда. Он отправился на Бакстер-стрит, запарковал там новую машину — в смысле, для него новую, а так, похоже, она еще в каменном веке по дорогам каталась — и пошел в Томбс.

— Козлина, — поприветствовал его сержант, пока Тэллоу расписывался в журнале посетителей.

— Где он? — спросил Тэллоу. — Там же?

— Не знаю, приятель, о ком ты говоришь, — ответил сержант.

Тэллоу вздохнул и прочитал имя на сержантовом бейджике.

— Ну ладно. Вот спросит меня первый заместитель комиссара: так, мол, и так, Джон, как у нас дела в Томбс идут, а я возьму и назову твое имя. Ну и все про тебя расскажу, извини…

— Да пошел ты, — сказал сержант. — Там же он, там. Только что из суда привезли. Козлина.