Когда я наконец обнаружил ее посреди жилых домов густо населенного центра, то понял, почему так непросто было найти: она была более чем скромной и маленькой. Одного из двух самых заметных символов любой мечети не было, а второй едва ли вообще существовал. Вместо обязательного купола – обычная четырехскатная крыша, как у любого семейного дома в любой стране. Мечеть без купола! Меня удивила ее крохотность. А минарет! Он был настолько низким, что поначалу я даже не понял, что это такое. Конечно, я и не ожидал увидеть строение гигантских размеров. Но увиденное застало меня врасплох. В дворовой части был целый ряд колод с водой для стирки, а за ней – небольшой дополнительный дворик в приятной тени деревьев. На стене у входа надпись Mimar Sinan Mescidi Serifi 1573. У входа – деревянная подставка для обуви. Внутри – все по человеческой мерке. Именно так, как и должно быть. Монументальность служит иным целям. Здесь человек оставил завет другим людям, а не султан – всему миру[69]. «Мой» выбрал и способ, как об этом поведать. Только сфотографировав мечеть перед уходом, я понял, что она построена из кирпичей двух цветов, чередующихся горизонтальными линиями. Как в Византии.
Были ли это заветы двойственности, от которой невозможно было отречься?
Позже, совсем недавно, я посмотрел документальный фильм, снятый в Анатолии, в селе Синана, точнее – Иосифа, Агирнас, населенном в то время греками. Правда, фильм был снят не в селе, а под селом! Кадры демонстрировали бесконечные тоннели и многочисленные подземные залы площадью до четырех тысяч квадратных метров (!), обнаруженные во время ремонта обычного, но исторически важного дома в течение 2003 и 2004 годов. Это небольшое строение, под которым нашли целый параллельный поселок, было родным домом Иосифа. Дом, из которого он ушел, чтобы стать Юсуфом Мимаром Синаном!
Мне кажется, что тот подземный мир под его ногами (предназначение которого так и не выяснено) определил и судьбу, и профессию Иосифа.
Как и мне определили тему книги фундаменты караван-сарая Баицы / Мехмед-паши под моим собственным домом в Дорчоле, так сказать, под моими ногами.
Конец конца
В то время когда Синан начал строительством скромно отдавать долг своему родному краю и бывшей юности, чаще всего устраивая фонтаны в Кайсерии и в районах Хаслар и Визе (фонтанами как источниками воды ежедневно пользовалось обычное население), подобного рода ностальгия охватила и Мехмеда. И он начал скромно, выстроив фонтан в белградском Верхнем городе, рядом с Сулеймановой мечетью. И еще один – в родном селе Соколовичи. По поводу более значительных планов, которые Баица готовил для Белграда, он советовался с Синаном. Ведь они столько раз вместе обследовали и измеряли город.
Баица высказал другу свою идею:
– Я очень долго думал о том, что ты мне когда-то рассказал: о странном сходстве положения и облика Золотого Рога в Истанбуле и белградского Калемегдана с окрестностями. Постараюсь быть точным: истанбульский сарай Топкапи вместе с окружающими его стенами очень похож на белградский Верхний город со стенами! И мне пришла в голову идея, которая вносит смысл в это сходство, а мне, если ты согласен и будешь хранить тайну, дает возможность оставить о себе добрую память.
Синан обрадовался:
– Хорошо, что ты задумался об этом. Следы, которые мы оставляем после себя, должны иметь глубокий смысл или завет поважнее прочих. Я тогда и подталкивал тебя к этому. Слушаю тебя.
И слушал его, широко раскрыв глаза.
– Я нашел небольшое пустое место на Кадырге для строительства моей мечети. Поскольку место гористое, ты намучаешься со склонами, но мне кажется, что именно это тебя и вдохновит. Потому что, когда площадка выровняется, останется один довольно крутой склон, часть которого можно будет использовать. Узнав, какой вид открывается оттуда на Мраморное море, ты не сможешь отказаться. Площадка невелика, но мне хочется, чтобы ты рядом с мечетью построил школу. Ну и, конечно, фонтан во дворе. Я дарю тебе свои идеи, потому что ты знаешь, я не горделив и не самолюбив, и потому ты сам решишь, в какой мере можно будет указать и на мой вклад. Единственное, чего мне хочется, так это чтобы мозаика была голубого цвета – нечто среднее между водами Мраморного моря и Дуная с Савой.
Синан улыбнулся:
– Так ты еще кое-что прячешь в рукаве! Давай, рассказывай!
– Помнишь белградский Нижний Дорчол, ту часть, что возле Латинского квартала? Так вот, в том месте, которое выходит на Длинную чаршию, хочу построить караван-сарай и безистан. Я видел, сколько путников и торговцев приходит туда, и будет их еще больше, потому что Белград становится очень важным городом…
Синан прервал его, задав вопрос:
– А почему ты там не хочешь построить дом Аллаха?
Баица укоризненно посмотрел на него:
– Ты дразнишь меня? Разве недостаточно того, что я переметнулся в ислам, неужели теперь мне надо и других уговаривать сделать это? Нет, сербы будут жить там и верить в своего Бога. Я не хочу менять это. Это лишило бы смысла всю мою помощь Сербской церкви! И еще кое-что: не думаешь ли ты, что это выглядело бы так, словно я пальцем тычу в глаза сербам и всем другим христианам? Нет, пусть они и от меня получат что-нибудь доброе.
– Но я сказал так только потому, что заметил: места, которые ты предлагаешь для строительства в Истанбуле и Белграде, похожи!
– Не похожи, а одинаковы! Идентичны! Потому я и хочу строить на них. Я точно измерил все расстояния и увидел в них смысл: на своих местах в обоих городах мои строения будут словно срисованы друг с друга! Их южные стороны будут на одинаковом расстоянии от Мраморного моря и соответственно от Дуная. С востока у одного из них сбоку залив, а у другого – Сава… И так далее. Все расстояния одинаковы. Но у меня есть еще одно требование в том же духе!
Синан не переставал удивляться:
– И какое же?
– Хочу, чтобы проекты и прочая подготовка были спланированы так, чтобы ты возвел оба строения одновременно!
У Синана не было слов. Да, Баица и в самом деле превратил его изначальную идею в шедевр!
– Фантастика! Согласен безоговорочно. Вот это поручение!
Архитектор взялся за работу, подгоняемый товарищем, очень быстро подготовился и два года спустя завершил строительство двух зданий. Одно было прекрасной небольшой, но и не маленькой мечетью[70]. У нее был крутой дугообразный вход через двор наверху, по лестнице, под которой находилась медресе. Решение сложной проблемы пересеченной местности теперь выглядело очень простым! Голубой цвет плитки победил все прочие! Классные помещения, двор, семь небольших куполов на крыше мечети, внутренние молитвенные помещения – все выглядело скромно, но сделано было с великой любовью.
