Книга Кровь дракона. Остаться в живых - Дмитрий Христосенко

Старик в посеревшей от времени робе медленно поднимался по закручивающейся винтом узкой лестнице. Шел он, тяжело опираясь на посох, делал частые остановки, подолгу отдыхая, на лбу блестели капли пота, из груди вырывалось хриплое с присвистом дыхание, но он упрямо продолжал путь. Сухое, морщинистое лицо с кожей цвета пергамента, всклокоченные седые волосенки, обрамляющие обширную лысину, набрякшие веки, тонкие бесцветные губы – на первый взгляд обычный старик, но внимательный взгляд отметил бы, что в выцветших глазах светится недюжинный ум и сила воли, не сломленная тяжестью лет, что костлявые руки с узловатыми воспаленными суставами, обвитые набухшими венами, сжимают гладкое отполированное древко посоха хваткой, более присущей ветеранам, привыкшим мастерски управляться с копьем или алебардой, что худое тело лишь подчеркивает ширину плеч, не согнутых прожитым возрастом, а в шаркающей, тяжелой походке можно подметить остатки былых упругих, отточенных передвижений бойца. Он и был бойцом, Гиран – одиннадцатый ребенок в семье графа Корнока, отправленный в детстве на три года в не самый богатый, находящийся далеко от столицы и ее соблазнов, зато по праву считающийся в узких кругах осведомленных людей одним из древнейших храмов Всеотца. В этот храм.

Через пятьдесят три года он вновь вернулся сюда. Осведомленные люди считали, что причиной скоропалительного ухода Гирана в ряды служителей Всеотца послужила его поддержка после смерти короля одного из принцев – претендентов на престол, – проигравшего более удачливому сопернику в борьбе за трон. Приятельские отношения с главой Особого Коронного Отряда позволили ему заблаговременно узнать, что укрепивший власть коронованный правитель желает видеть в столице бывших сторонников своего брата, в том числе и Гирана, собираясь задать им не самые приятные вопросы. Поскольку нужных ответов у барона не было, на снисхождение он не рассчитывал, но при этом вина была не столь велика, чтобы недовольство короля перешло на его семью, то решил вновь – как когда-то в молодости – сменить сферу деятельности. И, надо признать, не прогадал! Уже через год Гиран занял место ближайшего помощника настоятеля, а через два сам возглавил храм.

Кому-то такая карьера может показаться чересчур быстрой, ведь многие куда более достойные претенденты годами дожидались повышения, неустанно доказывая своими действиями верность храму, но нужно принять во внимание, что во главе Конклава стояли не фанатики, а прагматики, поэтому декларируемое ими равенство было не более чем фикцией, и, за редким исключением, все значимые должности получали люди, способные принести как можно больше пользы Церкви. А от кого больше пользы: от мелкого ремесленника или крестьянина, пускай и отслужившего в храме более двух десятков лет, или от недавно принятого аристократа, причем аристократа влиятельного, имеющего обширные связи не только в своем королевстве, но и за его пределами? Ответ очевиден.

Гиран оправдал возложенные на него ожидания и стал одним из лучших настоятелей храма за все время его существования. Почти полвека возглавлял он храм, играющий важную роль в структуре Конклава, и наряду еще с шестью настоятелями отвечал за проводимые церковью деликатные операции. Старость не щадит никого, но стосемнадцатилетний настоятель рассчитывал протянуть еще как минимум пару десятков лет. Целители в этом помогут. И собственная воля тоже. Та воля, что заставляет его, несмотря на телесную слабость и недуги, в конце каждой декады упрямо взбираться по крутой лестнице на самый верх башни, только для того, чтобы провести на смотровой площадке пару-тройку часов, как когда-то давно в период обучения.

Последние несколько лет его каждый раз сопровождал помощник, которого Гиран готовил себе на смену. Вот и сейчас позади настоятеля шагал крепкий мужчина лет тридцати пяти. С собой помощник настоятеля нес темный сверток, было видно, что в случае необходимости он готов подхватить впереди идущего, если тот оступится. К его сожалению, лестница была слишком узкой, чтобы можно было идти рядом с наставником, поддерживая его под руку, а изменить маршрут упрямый старик отказывался наотрез.