Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Но отец его разочаровал. Изрек:
– Я тут на старости лет решил, как говорится, в отставку выйти. Уехать от суеты куда подальше. Отдохнуть. О жизни подумать. Хочешь, поедем вместе?
– А куда? За границу?
Тут же стало мечтаться: как они с батей, оба в белых штанах, рассекают, скажем, по брусчатым мостовым Сицилии. Или, в ранге наследников Остапа Бендера, смакуют коктейли в пляжном кабачке Рио…
– Какая уж мне заграница – две судимости, – вздохнул отец. – Меня в Болгарию-то не пустят! Нет, поедем в родные края, в хорошее местечко. – И процитировал: – «Если выпало в империи родиться, нужно жить в провинции у моря».
– Ты Бродского читал? – изумился сын.
– И не только Бродского, – пожал плечами отец. – Так что? Составишь компанию?
– А институт? Мне до диплома два месяца!
– А что институт? Заканчивай. Я тебе даже стипендию назначу. А сам пока присмотрю уголок, где бы нам с тобой кости бросить.
И Митя спокойно закончил вуз – с сотней в месяц, что присылал отец, даже отпала необходимость покойников с натуры писать. А батяня за это время подыскал местечко – поселок Абрикосовка – и непонятными путями получил в нем двухкомнатную квартирку. Обставил – мебель спартанская, зато сантехника венгерская и телик с магнитофоном – оба «Шарпы». И даже Митю на работу устроил – из местного, абрикосовского, санатория полетел в его Суриковку запрос: не отправите ли Д.Н. Шадурина к нам художником-оформителем?
В итоге все сложилось очень даже душевно. Абрикосовка хоть и тоскливое местечко – пять фонарей на весь поселок и единственный ресторан «Кавказ», зато можно море хоть каждый день писать. И в шторм, и в штиль, и умытое рассветом, и подкрашенное красным закатным солнцем… Да и в санатории работка оказалась непыльная. Всякие «быстрее, выше, сильнее» для спортивных площадок малевать, а пуще того, посвященные пленумам стенгазеты. Дело, конечно, тягомотное, зато кормят неслабо – санаторий-то Четвертой управе принадлежит. И икорка тебе на завтрак, и язычок с хреном на обед. Плюс половой вопрос решается даже с избытком – полно одиноких отдыхающих дамочек.
Да и с отцом оказалось жить куда комфортнее, чем с мамочкой и «благородным» братом. Никто тебе не зудит, про грязную посуду не квакает. А если уж тарелки совсем кончаются, тогда они с батей трехлитровый баллон с пивом берут. И за питием да разговорами все перемывают. Еще и кайф словишь, потому что папаня, чтоб трудовой процесс разнообразить, постоянно байки травит. Ух, и клево же у него получалось! Не сравнить с материнскими назидательными историями – настоящий приключенческий роман. Карточные игры в каких-то жутких притонах, ментовские облавы, готовые на все красотки, дорогой коньяк литрами, черная икра столовыми ложками…
Митя, правда, быстро понял, что батяня частенько подзаливает. И подтрунивал над ним:
– Ври, ври. ШУхерезада… От слова «шухер».
Но старик не обижался. Только плечами пожимал:
– Не хочешь – не верь.
– Да верю я, – благородно отвечал сын. – Можешь дальше лапшу свою вешать!
…Одно расстройство: батя никак не хотел его ремеслу обучить. Сам-то явно умеет и денежные «куклы» лабать, и тузов из рукава вытаскивать, не говоря уж о доскональном знании организации подпольного бизнеса. Но только едва сын спросит о деталях – тут же в скорлупу. Знай одно бурчит:
– Нет, Митя, в это не лезь. Я для тебя своей судьбы не хочу.
– Так что ж мне до старости в санатории горбатиться? – обижался тот. – Отдыхающих блядей с натуры писать?
– Нет, – качал головой старик. И загадочно говорил: – Я чувствую: скоро в нашем совке все изменится.
– Коммунизм построим? – фыркал сын.
– Хрена лысого. Наоборот. Капитализм. И тогда такие, как ты и я, в закон войдут.
А о чем старик говорит? Что тут может измениться, кроме того, что из магазинов колбаса окончательно исчезнет?
Ну, пролетело время Черненко – ох, и смешно же папаня пародировал этого астматика! А жизнь тянется скучная, затхлая. Даже море, всегда разное в многоцветье красок, надоело и не радует.
…Но когда к власти пришел Горбачев, объявил свою антиалкогольную кампанию и поселковое начальство стало послушно вырубать виноградники, батя неожиданно оживился. И заявил сыну:
– Нюхом, Митяй, чую: оно.
– Да ладно – оно! – фыркнул Митяй. – Такая же фигня. Говориловка и ускорение.
– Не-ет, ты не врубаешься… – задумчиво произнес отец. И велел: – Ну, готовься. Отжирайся, отсыпайся покамест впрок. Скоро твоей лафе конец будет. Придется вертеться – мало не покажется!
Папаня на полном серьезе считал: сейчас самое время подходит, чтобы начать социалистическую собственность разворовывать. И ничего тебе за это не сделают.
Митя тогда не поверил. А когда отец взялся расписывать, как именно теперь можно будет обогащаться, – и вовсе испугался. Кооперативы, легальный импорт техники, возить по стране Цоя с «Машиной времени» и всю прибыль складывать в свой карман, а чуть позже и вовсе якобы можно и нефтяные вышки себе прихапать, и золотоносные месторождения… Да что за чушь он несет?! Будто не понимает, что за такие подвиги можно не то что червончик схлопотать, а сразу высшую меру!
– Да ты, Митяй, только попробуй! – азартно подначивал старик.
– Не, пап.
– Дрейфишь?
– Не без того. Если только вместе с тобой на пару…
– Это никак, – вздохнул отец. – Баста. Я устал. И зарок себе дал, еще давно: больше никакого бизнеса.
– Родному сыну помочь не хочешь?..
– Нет. Только если советами. Эх, Митька, дурак ты, что боишься. А ведь мог бы уже лет через десять миллионами ворочать.
…И уговорил-таки, черт языкастый. Окончательно купил тем, что все свои сбережения обещал пожертвовать на развитие сынова бизнеса.
Вот Митя и поехал обратно в Москву. В город больших возможностей.
…И уже к девяносто второму году был хозяином двух кооперативов, ресторана, банка, фирмочки, завозившей в Россию компы, а также держал на рынке в Лужниках десяток вещевых палаток.
Разжился квартирой, дачей с участком в гектар, двумя машинами, мобильником, голдовой цепурой, пустоголовой красавицей-секретаршей…
А в девяносто третьем наконец решил, что подошло время вернуть долг «благородному» брату Климу. Не просто машину, конечно, купить, но озолотить капитально. Как говорится, с процентами.
Свое предложение, от которого будет невозможно отказаться, формулировал долго. И в окончательной редакции оно звучало так: предлагаю тебе, брат, стать моим первым заместителем. И взять под свой контроль ровно половину бизнеса. А это – тяжелая работа, конечно. Но и – любые прихоти. Квартира. Тачки. За границу теперь можно ездить – и не в какую-нибудь вшивую Болгарию, а в нормальные страны типа ФРГ или Испании. И в дорогущие рестораны жрать ходить хоть три раза в день.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
