Мета не могла оторвать взгляд от кружащихся снежинок, оказывавших какое-то странное, дурманящее воздействие. Когда Лайла наконец вернулась с подносом, где стояли два чая в филигранных стаканах и тарелочка с финиками, белые хлопья еще несколько секунд танцевали у нее перед глазами. Мета сосредоточенно заморгала, и Лайла одарила ее теплой улыбкой. От этого тонкие черточки вокруг глаз стали глубже, впрочем, нисколько не навредив ее красоте. Оттенок ее кожи напоминал тот, который получается, если сливки смешать с шоколадом, — он был и светлым, и темным одновременно.
— В это время я тоже всегда не в форме, — сказала Лайла, вытряхнув в свой стакан половину содержимого сахарницы. — Это поможет нам обоим выйти из затруднительного положения.
Потребовалось мгновение, чтобы Мета удостоверилась, что контролирует свой голос.
— Какие, интересно, травы они подмешивают в чай? Пахнет великолепно.
— Понятия не имею, но они явно знают, что делают. Мимические морщинки снова стали глубже. На этот раз Мете удалось даже ответить на улыбку.
— Я очень рада, что нам наконец удалось встретиться, а не только поговорить об этом, — произнесла она именно то, что думала.
Они познакомились несколько месяцев назад на вернисаже и сразу же прониклись друг к другу симпатией. Лайла работала в одной из конкурирующих галерей. И только сегодня Мета выяснила, что эта сорокалетняя женщина не только обладает исключительным художественным вкусом, но и ведет насыщенную жизнь: два брошенных перед самой защитой диплома вуза, потому что профессия вдруг показалась ей скучной, опыт работы барменом и экскурсоводом, банкротство аукционной фирмы, занимавшейся современным искусством, а в придачу еще ребенок, который ходит в школу для одаренных детей. То есть достаточно тем для рассказов — что Лайла и делала с огромным удовольствием, безо всякого принуждения.
При других обстоятельствах Мета, наверное, долго бы восхищалась и удивлялась, слушая эти истории, но сегодня она слишком устала. С тех пор как Давид оставил ее два дня назад, она, несмотря на помощь Рахель, была словно не в себе. Поэтому это внезапное приглашение на обед очень ее обрадовало.
Лайла беседовала с клиентом, который недавно приобрел картину у Меты и был просто восхищен ее художественным вкусом, и после этого решила зайти в галерею и пригласить Мету на обед.
Ева, наблюдавшая за Лайлой с лестницы, заметно разнервничалась. Вероятно, ей уже доводилось слышать немало историй об этой своенравной женщине, и теперь она опасалась, что Мета, после того как успешно претворила в жизнь идею о новом отделе в галерее, еще и приведет сюда коллегу. Или, может быть, даже заменит кого-то, кто ей не очень по нраву?
Вдобавок Мета, надевая пальто, подошла к Еве и тихо сказала:
— Ты не находишь, что тип красоты Лайлы будет представлять собой великолепный контраст с нашим белым кафельным раем? Я вполне могу себе представить, что захочу видеть ее чаще.
Ева только фыркнула в ответ, но это прозвучало далеко не так презрительно, как обычно. Ну, ну, призадумайся, злорадно подумала Мета.
На самом деле Лайла ни в коей мере не была заинтересована в новой работе, ей просто очень хотелось поговорить с кем-то, кто настолько же сильно любит искусство. И то, что вскоре они говорили обо всем, что только приходило в голову, сделало обед, несмотря на подавленность Меты, очень интересным. Время от времени Лайле удавалось благодаря своей бурной энергии даже рассмешить ее. Похоже, от Лайлы не укрылось ее состояние, но она была слишком тактична, чтобы заговорить об этом. И за это Мета была ей очень благодарна: так у нее появилась возможность по крайней мере на время обеда забыть о неприятностях, которые наполнили ее жизнь.
— Вполне может быть, что за нашу встречу Ринцо окрестит меня жалкой предательницей, — с наигранной серьезностью заявила Мета, после того как Лайла расплатилась по счету.
— Можно высказать свое мнение по поводу Ринцо и галереи? Мне кажется, сейчас самое время впустить туда глоток свежего ветра. Конечно, я ваш конкурент, а потому мне следовало бы молчать, однако если прислушаться к сплетням, то вашей галерее нужно что-то делать с самомнением Ринцо. Он много говорит о своей гениальности и о том, что он единственный в своем роде, но, похоже, ему есть дело только до денег. Немножко души, мужество смотреть не только на тех, кто всегда согласен с твоим мнением, — и тебе воздастся. Может, работы у бухгалтера и не прибавится, но ты расцветешь, а это тоже имеет значение. Такие переломные моменты, конечно, очень тяжелы, но ты все делаешь правильно.
На мгновение Мета испытала желание прижаться к плечу Лайлы и безудержно разрыдаться, но вместо этого храбро сглотнула и негромко поблагодарила. Эти слова дали ей больше, чем Лайла могла даже подумать. В свете того, что рассказала Рахель о волке-демоне, благоразумие нашептывало ей, что нужно оставить надежды на возвращение Давида и смириться с потерей. Однако к этому Мета готова не была.
Время перемен, сказала она себе, когда они сидели в небольшом холле ресторана в ожидании такси для Лайлы. Оно смущает, но оно пройдет. Как только я окажусь лицом к лицу с Давидом и скажу правильные слова, все минет. А потом… Однако это «потом» казалось таким невероятно далеким. Неспособность представить их встречу была едва ли не хуже, чем любовная тоска и боязнь того, что она не сумеет найти Давида. В его старой квартире она уже была, но ее сдали кому-то другому. У Хальберланда, своего шефа, Давид тоже не появлялся. Хотя мужчина и ругался на чем свет стоит, он попросил ее передать Давиду, чтобы тот пришел к нему, как только появится.
Подъехало такси Лайлы, и женщины сердечно попрощались. Из защищенного холла Мета наблюдала, как закутанная в пальто фигура пробежала сквозь метель, и машина, разбрызгивая грязь, умчалась. Мета в нерешительности остановилась перед дверью: попросить вызвать такси или отважиться на короткую прогулку к скоростной электричке? Хотя из-за навалившейся свинцовой усталости — не дававшей, тем не менее, спать по ночам — ее постоянно морозило, Мета внезапно ощутила беспокойство, распространившееся по телу волнами жара. При виде пустынных улиц она испытала страх от того, что где-то там ее может подстерегать Тилльманн. Но молодая женщина тут же отбросила эти мысли: ресторан был расположен у гавани, далеко от ее квартиры, а значит, и территории Тилльманна — если он вообще все еще в городе.
Когда подъехало очередное такси с посетителем ресторана, Мета вышла на улицу, где ветер и снег тут же рванулись ей в лицо. Она сбежала по ступенькам и едва не налетела на Карла. Потребовалось несколько мгновений, чтобы она узнала его, поскольку он закутался в шарф по самые глаза. Он же отреагировал значительно быстрее и схватил ее за плечи, словно пытаясь уберечь от падения.
— Здравствуй, Мета! Ты ведь еще не уходишь? — приветливо спросил он.
— Честно говоря, ухожу. Ева целый день сидит в галерее, потому что Сол отправился на семейную встречу. Если я сейчас же не сменю ее, она придет в бешенство.
