Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Две последующие операции мне делал профессор Сергей Николаевич Блохин, друг и коллега Лапутина. После смерти Евгения Борисовича ему пришлось взять ответственность за всех участников, которые были прикреплены к клинике «Деталь», на себя. Боже мой, вы не представляете, каков результат операций, сделанных этим человеком. Произведения искусства, по-другому не назовешь. После последних двух операций я пробыла в клинике двенадцать дней. Чего я только не узнала о Сергее Николаевиче за это время! Одной пациентке он вставил имплантаты в грудь без единого шва. У нее была абдомена на животе, так вот он ухитрился вставить ей имплантаты через живот.
Вот такие врачи меня оперировали, и я не боюсь повториться, мне крупно повезло.
А сейчас я снова продолжу рассказывать, как мы обживались в доме.
В большой спальне стояло двенадцать кроватей, каждый выбрал себе, какая понравилась. В спальне было два выхода: один на лестницу, которая вела в гостиную, а второй – в зимний сад. Мы все буквально влюбились в него, как только увидели в первый раз, – так там красиво, уютно и спокойно.
Совсем забыла рассказать, что, прежде чем познакомить с домом, нас всех в последний раз накормили бутербродами с колбасой и ветчиной. Дали по чашке кофе или чая, кому что нравится. Во время сей трапезы немного рассказали о режиме в доме, о проекте, о том, что нам предстоит. Еды было много, и все старались запихнуть в себя как можно больше. Поедание бутербродов проходило весело, мы старались шутить, хотя я прекрасно видела, что участники крайне напряжены и с опаской ждут продолжения. Одна женщина беспрерывно трещала по телефону и поглядывала на дверь.
– Ты, пожалуйста, пока не уезжай, я сейчас, наверное, уйду отсюда, – говорила она в трубку, поминутно утирая слезы.
Позже мы познакомились, ее звали Оксана Юдина, и она действительно хотела уехать обратно домой. Женщина отличалась достаточно внушительными размерами. В самом начале проекта она весила сто восемнадцать килограммов, а к концу – восемьдесят девять. Здорово, правда? Толстяков у нас было пять человек, это те, кто весили более ста килограммов. В проекте собрали очень разных людей, что по весу, что по возрасту, что по статусу. Самая молодая участница, Юля Челядинова, двадцати четырех лет, весила сто двадцать килограммов. Самая старшая – Ирина Печерникова, актриса. Я не буду писать здесь, сколько ей лет, вдруг она не хочет, чтобы все об этом узнали. Следующая по возрасту была я, ваша покорная слуга, без трех месяцев пятьдесят лет, вес девяносто, рост… впрочем, это совсем неважно. А моей ровеснице Людмиле Сорокиной не нужно было худеть, а совсем наоборот, не мешало набрать килограммов пять-семь.
Ой, вы не представляете, сколько у нас было курьезов по этому поводу. Двенадцать участников должны были сидеть на диете, чтобы сбросить вес, а трое наоборот. Можете себе представить, какими злыми и голодными глазами мы на них смотрели, когда, как кролики, жевали салатные листы с тертой морковкой, а эта троица наворачивала борщ со сметаной. Еще в ординаторской у нас стоял огромный холодильник, в котором всегда лежали для нас овощи и фрукты. А еще… Никогда не догадаетесь. Холодильник до отказа был набит всевозможными деликатесами. Ветчина, копченая колбаса, рыбка горячего и холодного копчения, мороженое, тортики и тому подобное. И в самом холодильнике была вмонтирована видеокамера, так что умыкнуть оттуда что-то незаметно не было никакой возможности. Вот таким варварским способом нас испытывали на прочность. В первые неделю-полторы, было очень тяжело, просто до умопомрачения, а потом… потом мы привыкли, во всяком случае, я привыкла точно. Вернее, не я, конечно, сама, а мой желудок. Он, бедный, сократился до такой степени, что валялся в глубоком обмороке и практически перестал реагировать на всякие вкусности. Расскажу одну смешную историю, как раз про желудок.
После операции меня возили в клинику каждый день на физиотерапевтические процедуры. Обычно я успевала позавтракать, но в этот раз меня повезли так рано, что поесть не удалось. Пока я была в клинике, время приблизилось к обеденному. Я уже тихо умирала от голода, да еще и после операции, сами понимаете, какое состояние… Рядом с клиникой находился «Макдоналдс». Когда я вышла на улицу, взгляд мой невольно упал на сие заведение с кровожадным вожделением. Я сглотнула голодную слюну, потрогала рукой свой живот, где свернулся в трубочку желудок, и решила, что стаканчик кофе мне не повредит. Я подошла к окошечку прямо на улице и, сама от себя не ожидая такой наглости, сделала заказ:
– Кофе эспрессо и картошку фри.
В машине я уплела картошку в мгновение ока, выпила кофе и попросила водителя, чтобы он ничего не говорил администратору. Он пожал плечами, сказал, что даже не собирался этого делать, и я успокоилась. По желудку разлилось приятное тепло, и я почувствовала себя почти счастливой.
Через несколько дней у нас был экстренный сбор в столовой, мы обсуждали недостойное поведение некоторых участников. Об этом я обязательно расскажу вам, но чуть позже, потому что это событие имело неожиданный резонанс, и о нем нужно написать более подробно. Могу сказать пока лишь то, что один из участников просто-напросто вылетел с проекта за нарушение режима. Сидим мы, значит, обсуждаем проблему, очень горячо спорим. И вдруг…
– А некоторые наши участники еще и ухитряются в «Макдоналдсе» нажраться, не буду здесь и сейчас называть имени, – услышала я голос Татьяны Михайловны Фониной. И при этих словах она очень пристально, не мигая, посмотрела на меня.
Вы даже не можете представить мой ужас, когда Фонина, наш серый кардинал, проговорила эти слова. Я готова была провалиться сквозь землю, проклиная свою несдержанность. Так мне было неудобно и стыдно, вы даже не можете себе представить. Взрослая женщина, мать троих детей, бабушка двоих внуков, писатель, и такое недостойное поведение.
«Вот зараза, заложил все-таки! – подумала я о водителе. – Всего-то пакетик картошки. Больше ни за что и никогда я не сделаю такой глупости, так и с проекта недолго вылететь!»
Признаюсь честно, я тогда здорово испугалась. Когда у нас начался откровенный разговор, каждый должен был признаться перед всеми участниками, были ли у него срывы за это время. Когда подошла моя очередь, я чистосердечно призналась:
– Это я была в «Макдоналдсе», но я съела всего один пакетик картошки и выпила стаканчик кофе. У водителя в машине я оставила пакет, в нем лежал чек, так что можно проверить.
Уже в конце проекта я узнала, что водитель меня не закладывал, и Татьяна Михайловна говорила совсем о другом человеке, которого в тот момент даже не было в доме. Я, узнав об этом, очень смеялась над собой: поговорка «на воре шапка горит» сработала на все сто процентов. Но тогда, на собрании, мне было далеко не до смеха, честно признаюсь. Для меня тот случай послужил хорошим уроком, и после него я уже никогда не нарушала режима, брала пример с Юли Челядиновой. Она у нас молодец, держалась железобетонно. Ни при каких обстоятельствах не позволяла себе лишнего, даже когда могла это делать. После операций мы оставались на некоторое время в клинике, а там нас кормили из ресторана. Мы могли себе заказать все, что хотелось. И это не было запрещено, даже наоборот: мы должны были набираться сил. Так вот Юля даже там ела только диетическую пищу. Я тоже старалась придерживаться диеты, но, учитывая мой возраст и время, проведенное под наркозом, все же иногда позволяла себе что-нибудь калорийное. Но это бывало очень редко, честное слово. Потом я привыкла к диете и уже совершенно не страдала от того, что не могу съесть кусок хлеба, жареного мяса или торта.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
