За огромной спутниковой антенной он сделал остановку. Отсюда по крайней мере можно было видеть спины своих людей.
Проклятье! Где этот тип? Почему здесь только двое?
— Спиди?
Ответа он не дождался. И впереди также ничего не происходило. Ян не делал никаких попыток отвязать Иру.
— Ян, у вас нет другого выхода, — прокричал Гетц в мегафон. — Леони сидит в вертолете. Она выйдет лишь тогда, когда Ира будет свободна.
Ян изобразил большим и указательным пальцем руки воображаемую телефонную трубку и приставил ее к уху.
Гетц поочередно смотрел вперед и в сторону на команду Б. Он должен был в доли секунды принять решение. Установить радиосвязь с преступником или прервать операцию, пока он не узнает, есть ли опасность.
— Мне нужен мобильник Мая. Left and only![41] — отдал он распоряжение в командный пункт. Left and only — это был условленный код, означавший, что разговор должен транслироваться к его левому уху и не должен быть слышен остальным. И уж совсем не Спиди.
— Она должна выйти! — спустя всего тридцать секунд услышал Гетц требование преступника.
— Она сделает это, как только вы отпустите Иру.
— Нет. Так не пойдет. Сначала я должен убедиться, что в вертолете не ее двойник.
Проклятье! Гетц лег на крышу и медленно пополз к расположению команды Б.
Несмотря на сильный шум ветра, здесь, наверху, он мог слышать, как Ира что-то говорит Яну. Сразу после этого он вновь услышал левым ухом его голос.
— Ира предлагает, чтобы я бросил оружие. Тогда Леони выйдет. И тогда я освобожу Иру с помощью вот этого ножа.
Углом глаза Гетц видел, что Ян держит в руке что-то, металлически поблескивающее на вечернем солнце.
«Или заколешь ее этим ножом», — подумал он и пополз дальше.
Расстояние до сотрудников команды спецназа сократилось до шести метров. Гетц сменил канал.
— Спиди. Покажись!
— Сию секунду! — последовал ответ. На этот раз в правом ухе.
— Сейчас же!
— Извините. Камера погнулась. Мне пришлось снять шлем, и я нахожусь в укрытии.
Это звучало убедительно. «Хотя я ведь должен был бы видеть его теперь!»
— Ну хорошо, Ян, — снова обратился Гетц к преступнику. — Бросайте оружие.
— И тогда Леони выйдет?
— Тогда она выйдет, — подтвердил он. Своим людям он дал приказ не стрелять ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось. — Леони должна приготовиться и по моему знаку выйти, — отдал он распоряжение на командный пункт, где держали связь с пилотом вертолета.
Сразу после этого Ян мучительно медленным движением отвел свое оружие от Ириного виска. Он вытянул руку под прямым углом и кинул пистолет на землю.
— Пошла! — передал Гетц в командный пункт. Мгновением позже лицо Леони исчезло из иллюминатора вертолета.
— Она идет, Ян.
Гетц все еще лежал на земле, теперь уже в двух метрах от своих людей из команды Б. Удивленный, он видел перед собой двух человек. И одну вытянутую ногу. Может, Спиди притаился в углу, за климатическим устройством? Вроде бы последний разговор по рации это подтверждал. На мониторе сейчас смазывались несколько картин, словно кто-то яростно дергал камеру.
В это время у открытой дверцы вертолета появилась Леони и начала спускаться. Гетц смотрел вперед.
В своем модном деловом костюме и с развевающимися на ветру волосами она выглядела как актриса в рекламном ролике изысканных духов или новой марки сигарет. С той лишь разницей, что режиссировал здесь безумец и Гетц не знал, чем закончится сегодняшний фильм. В данный момент сценарий знал только Ян. Тот, совершенно очевидно, был убежден в том, что это действительно Леони. Тремя быстрыми движениями он освободил Иру. Но та по непонятным причинам осталась стоять, плотно прижавшись к нему, наблюдая, как Леони с Яном медленно приближаются друг к другу.
— Сейчас я поприветствую свою невесту, — сказал Ян взволнованным голосом. — А потом берите меня.
— Никаких резких движений. Никаких ошибок! — предупредил Гетц. Кроме того, Ира стояла на линии огня, слишком близко к Яну Маю, чтобы можно было взять его силой. При планировании операции все пришли к решению дождаться возможного объятия Леони и Яна, поскольку в этот момент он отвлечется. Конечно, если у Яна не было больше никаких намерений.
Внезапно на переносном мониторе блеснуло. И теперь Гетц отчетливо увидел, какую ошибку он совершил. Камера Спиди снова функционировала безупречно, и ее изображение заставило учащенно колотиться его сердце. Его мозг аккуратно раскладывал сцену на отдельные картины: Ян берет Леони за руку, которую та неуверенно протягивает ему. Ира наблюдает за ними, одновременно освобождаясь от остатков скотча. Оба лица, которые медленно приближаются. И вертолет на заднем плане, лопасти которого наконец полностью остановились.
Голова! Голова полицейского, который сопровождал сюда Леони! Она безжизненно лежала у иллюминатора, как у спящего, но из раны на шее стекала кровь.
«Cockpit»,[42] — мысленно воскликнул Гетц. Опасность исходила не от Спиди. Не от его команды. Не изнутри. А извне! От пилота, который покинул свое место, убил сопровождающего Леони и в этот момент находился за пределами видимости.
С каждой секундой Гетц все больше полагался на свою интуицию, уже не раздумывая об отдельных шагах. Сначала он активизировал оба канала связи. Потом поднялся и побежал.
— Пилот! — орал он.
На бегу он быстро оглядывался, давая короткие знаки обеим командам. Они должны были стрелять, как только он поднимет руку.
Когда он обернулся в очередной раз, в проеме дверцы вертолета возник человек. В его руке было оружие.
Не-е-е-ет!
На бегу Гетц направил оружие на киллера.
О боже! С этого расстояния он точно поразит всех: Яна, Леони. И Иру.
— Ложись! — крикнул он так громко, что Ира поняла его даже без рации. Пилот поднял голову и посмотрел в его сторону.
Гетц мчался дальше. Прямо на линию огня.
29
Для Яна в эту секунду важно было лишь одно: дотронуться до Леони. Ее робкие пальцы дрожали, как у девочки-тинейджера, которая в первый раз хочет ощутить прикосновение того, кого тайно любит. Полная взволнованного ожидания и одновременно опасения получить невыносимый отказ. Когда Леони положила свою руку на его и легко пожала, чувство единения было болезненно прекрасным.
Ян закрыл глаза, отделяя все свои чувства от восприятия мира вокруг него. Ради этого он жил последние недели и жертвовал своей жизнью. Теперь на свете остались только он и Леони. Он притянул ее к себе. Она не сопротивлялась. Казалось, это было как в первый раз. Когда они любили друг друга, не проронив ни единого слова. Каждая фраза обесценила бы прекрасный момент. Тем не менее Ян открыл рот, почувствовав на своей щеке дыхание, которого ему не хватало так долго. Их лица соприкасались. Потом соприкоснулись и губы. Леони застонала, когда Ян обнял ее, прижал к себе и поцеловал с таким напряжением, будто хотел наверстать восемь месяцев разлуки.
