— И что тогда с нами будет? — поинтересовался Турецкий.
— Нас обоих расстрелять, — объяснил Майкл, — а тебя перед этим еще бить.
— Чтобы я сказал военную тайну? — криво усмехнулся Александр Борисович.
— Нет, чтобы просто бить, — успокоил его Майкл.
Майкл, съехав на обочину, остановил машину. Два джипа остановились перед ними, перегородив дорогу, третий таким же манером остановился за ними.
Майкл тут же вышел из машины и поднял руки вверх. Александр Борисович Турецкий, хотя ему это было не по душе, последовал примеру Майкла.
«В чужой монастырь, — вспомнил Александр Борисович народную мудрость, — со своим уставом не ходят».
Одновременно из всех трех джипов выскочили вооруженные автоматами люди в камуфляжной форме и принялись их обыскивать.
Оглядев саванну, Александр Борисович подумал, что о правах человека в данный момент лучше не заикаться.
А еще он мысленно поблагодарил Федора Хмелева, настоятельно советовавшего ему не иметь при себе никакого оружия.
Тем временем из первого джипа вышла молодая женщина. Она тоже была одета в камуфляжную форму и, судя по тому, как вытянулись остальные бойцы при ее появлении, была здесь главной.
Когда она приблизилась и Александр Борисович Турецкий увидел ее лицо, у него отвисла челюсть.
Если бы Александр Борисович был героем американского боевика, то в данный момент он бы сказал только одну фразу. Он бы сказал: «Твою мать!»
Но он был помощником заместителя генерального прокурора Российской Федерации и, если верить словам художника с московской автомобильной стоянки Сереги, хорошим мужиком.
Поэтому вместо фразы «Твою мать!» он произнес всего лишь одно слово.
Да и то про себя.
Он сказал: Мия…
Это была Мия, так неожиданно разорвавшая их отношения.
Мия, уехавшая на родину, не попрощавшись.
Мия, которую Александр Борисович Турецкий, несмотря на все свои попытки, так и не смог забыть.
Мия, встреча с которой здесь, на ее родине, в Намибии, была насколько вероятной, настолько и неожиданной.
Мия не узнала Турецкого.
Внимательно осмотрев обоих пленников, а они оказались именно пленниками, Мия резко обратилась на местном языке к Майклу.
— Она хочет видеть наши документы, — перевел Майкл. — Саша, надеюсь, у тебя есть при себе паспорт.
К счастью, паспорт у Александра Борисовича с собой был.
Но в данный момент ему было не до паспорта.
Он смотрел на Мию и не мог поверить, что она не узнаёт его. Он был готов закричать: Мия, это же я! — но мрачные физиономии стоящих вокруг африканцев с автоматами на изготовку остановили его.
У Турецкого взыграла мужская гордость.
«Ну и к черту! — подумал он, наблюдая, как Мия рассматривает его паспорт. — К черту!»
Не удостоив Александра Борисовича взглядом, Мия опять обратилась к Майклу. И опять на местном языке.
— Они арестовывать нас, — перевел Майкл. — Мы должны следовать, куда они нам скажут. А если мы отказываться, то они нас застрелить и бросить саванна.
— Меня уже застрелить, — ответил Александр Борисович и улыбнулся Мии. — Сейчас меня застрелить второй раз.
Все расселись по своим машинам, и свой дальнейший путь Александр Борисович Турецкий продолжил в сопровождении солидного эскорта.
— Майкл, а ты понял, кто они? — спросил Турецкий. — Полиция, спецназ или кто?
— Это особый отряд, — ответил Майкл. — Они работать с наш президент.
— А куда они нас везут?
— Я не знать, — покачал головой Майкл. — Но пока они нас не убивать, я буду с ними ехать. И ты, Саша, лучше тоже с ними ехать.
— Куда уж лучше, — вздохнул Александр Борисович.
Пока они ехали, Александр Борисович думал о том, что группа выживания как раз в это время снимается с места и отправляется на точку следующего испытания.
«Господи, да у меня же есть мобильный, — подумал Александр Борисович. — Чего же я сижу? Надо срочно звонить. Хмелеву, Вите Солонину…»
Достав телефон, Александр Борисович вздохнул. Вообще-то этого следовало ожидать. Аккумулятор был разряжен: на последней стоянке он просто не успел его зарядить.
— Не надо звонить, — Посоветовал Майкл. — Все равно не получаться. Там в машине специальный прибор, который блокировать любой звонок. Поэтому они оставлять нам телефон, а не отбирать.
— Будем ждать, — развел руками Александр Борисович.
И вновь Александр Борисович сидел на земле и не имел ни малейшего представления о том, что ему предстоит в ближайшем будущем.
Только на этот раз его руки сковывали наручники, а над головой вместо потолка была брезентовая палатка.
Вот только настроение у него было гораздо хуже.
Как и в прошлый раз, тогда, в Москве, он не мог объяснить себе поведение Мии.
Она его не узнала.
Их с Майклом разместили в разных палатках. Уже прошло часа три, с тех пор как отряд Мии остановился на Ночлег.
Никаких объяснений.
Ни единого взгляда.
Уже, наверное, тысячу раз Александр Борисович повторил свою заветную мантру: к черту! — но с каждым разом он все больше начинал думать о Мии.
Она появилась в его палатке внезапно. Просто вошла, серьезная, собранная, не улыбаясь.
— Здравствуй, Саша, — сказала она. — Не ожидала тебя здесь увидеть… — Она сделала паузу. — Вообще не ожидала тебя увидеть.
— Ну извини, Мия, — криво усмехнулся Турецкий. — Я тоже не ожидал, что наша встреча окажется именно такой.
— Сейчас я их сниму.
Мия села рядом и сняла с Александра Борисовича наручники.
— Так было нужно. Теперь ты и твой друг можете идти куда вам нужно.
— А к чему весь этот цирк?
— Это не цирк, Саша, — серьезно посмотрела на него Мия. — Это группа немедленного реагирования при президенте. Она выполняет особые поручения. Я ее возглавляю.
— Ваш президент отдал особое поручение арестовать меня?
— Ты глупый. — Мия обвила руками его шею. — Ты ничего не понимаешь. Никогда ничего не понимал.
— Подожди, Мия, — отстранился Турецкий. — Я, наверное, действительно глупый, потому что сейчас я тоже ничего не понимаю. Разве нельзя было поздороваться сразу, а не тащить нас сюда под дулами автоматов?
— Нельзя, — улыбнулась Мия. — Законы конспирации как у ваших русских революционеров. Я не могла при подчиненных признаться в нашем знакомстве. Тем более у тебя сейчас такое замечательное лицо. Ты с кем-нибудь подрался?
