И так — в медленном, мучительном темпе, много-много часов подряд.
Домой я приползала никакая. Ела, не чувствуя вкуса. В ванну ныряла раз в два дня в лучшем случае и обычно с утра. Какие тут дополнительные занятия, тем более рукопашным боем?
— Такое чувство, что он меня просто не хочет никуда вести, — пробормотала я, сгибая ноги и утыкаясь лицом в колени.
Тейт извернулся в одеялах и шустро подполз ко мне.
— Сильно устала?
— Угу. А еще в подробностях изучила анатомию этих, как их… инципов. Ну, панцирных слизней с глазками. Как бы теперь это все забыть, чтоб не снилось?
— Есть способ, — соблазнительно протянул Тейт, но я даже разозлиться не успела из-за несвоевременных приставаний, потому что он продолжил: — Подойди к мастеру Ригуми и скажи, что хочешь на побережье прямо сейчас.
Змея скепсиса подняла голову и зашипела — с явным таким сомнением.
— И он согласится?
— Обещал же! — Рыжий боднул меня в плечо, потерся виском. — Хуже не будет.
Что ж, определенная логика в этом есть.
В мастерскую я шла как на заклание. Даже перед защитой проекта не было такого чувства обреченности и, как выразился Тейт, «грядущей задницы». Но выходных и праздников в Лагоне не знали, так что свет на горизонте не брезжил… Тут либо надо взять все в свои руки и самолично устроить передышку, либо смириться и тихо сдохнуть где-нибудь в нише.
Последнее в мои планы точно не входило.
Как ни странно, мастер Ригуми вовсе не разозлился, услышав наглую просьбу. Он внимательно выслушал меня, затем жестом отослал Итасэ Рана и воздвиг ширму, отделяющую нас от остальной пещеры. Мысленные голоса как отрезало; возникло четкое ощущение, что тонкая, словно бумажная стенка — нечто большее, чем можно разглядеть невооруженным глазом.
— Трикси-кан, сядь, — приказал он. Я оглянулась в поисках подушек, не нашла и просто подогнула под себя ноги. — Вижу, губительность спешки ты осознала. Наглядный урок?
Я почувствовала, что закипаю. Хорошенький эксперимент, ничего не скажешь. И вполне согласуется с бытующим в Лагоне мнением, что глупые ученики лучше усваивают правила на своей шкуре.
— Да, вполне.
— Гнев — плохой спутник для мага. — Ригуми Шаа и бровью не повел. — Но желание показать, сколь губительна спешка, — не единственная причина. Ты привлекла внимание мастера Эфанги. И он не самый терпеливый человек.
Горло у меня мгновенно пересохло.
— Это… опасно?
Ригуми Шаа сузил глаза. Разум его сейчас точно источал холод.
— Не для тебя.
«Думай, Трикси». Приказ так и не прозвучал, но он подразумевался.
Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего… Итак, если Эфангу заинтересовали мои псионические способности, то действительно мне самой вряд ли что-то угрожает. На любезное предложение сменить мастера я ответила отказом. Значит, нужно либо похитить меня — не лучшее решение после инцидента с Арингой, — либо заставить передумать. И слабое место, рычаг для шантажа просматривается только один.
Рыжий.
— Он может сделать что-то плохое Тейту? — спросила я, понизив голос. Пульс зачастил.
Мастер Ригуми задумчиво прикусил губу; яркая алая краска смазалась.
— У тебя двойственное положение, Трикси-кан. Ты ученица, но ты же и добыча. И останешься ею, пока кто-то не настроит тебя под себя, — произнес он так же холодно и отстраненно, как всегда. Но если раньше это раздражало, то теперь обезличенность словно бы смягчала жесткий смысл. — И Танеси Тейт сейчас на это не пойдет. Значит, у мастера Эфанги остается удобный путь, чтобы забрать тебя.
— Отобрать у Тейта?
— Да, — не стал отрицать Ригуми Шаа. — Но не своими руками. У него много учеников. И когда история мастера Аринги немного забудется, он начнет действовать. Путешествие к побережью и обратно займет два десятка дней. Скорее всего, один из учеников или подмастерьев бросит вызов Танеси Тейту после возвращения. Ты готова к этому, Трикси-кан?
Теперь я, кажется, поняла, что значить быть выбитой из колеи: мысли едут, едут по намеченному пути, а потом бац — и обрыв. И за ним — пустота. Звенящая такая, красивая.
— Нет.
— Честный ответ, — улыбнулся Ригуми Шаа — не формально, а по-настоящему ободряюще.
— Я не пущу Тейта одного!
Не знаю, как у меня это вырвалось. Смешались в кучу воспоминания о псиониках моего мира, давящая атака Эфанги, ощущение тепла чужого тела, такое знакомое, жизненно необходимое…
— Вы можете принять вызов и вдвоем, — заметил мастер, никак не отреагировав на мою вспышку. Стало стыдно. — Но подмастерью или талантливому ученику проиграете оба. Я могу ошибаться, Трикси-кан, но если я прав, то очень скоро тебе понадобится магия — и такая, которой ничего не сможет противопоставить внимающий и поющий.
Я с усилием потерла виски. Наваливалась головная боль. А ведь как хорошо утро начиналось!
— У меня пока ничего не получается.
— Неужели? — Алые губы снова изогнулись, на сей раз насмешливо. — Встань, Трикси-кан. Мы немного пройдемся и кое на что посмотрим.
Идти пришлось недалеко — в ту самую шрахову нишу, где Итасэ Ран ежедневно проводил экзекуции. Она была освещена яркими солнечными лучами, которые лились из ниоткуда; созданная накануне иллюзия все еще держалась. Ригуми Шаа элегантно откинул за спину серебристые концы длинного шарфа и по-простому присел на корточки.
— Смотри.
Он прижал ладонь к земле, слегка раздвинув пальцы. И не сразу я разглядела между ними что-то бледно-зеленое, изогнутое…
Росток?
— Это…
— То, чему учил тебя Итасэ Ран, — спокойно ответил Ригуми Шаа и поднялся, отряхивая руки. — Образ прорастает из зерна. Жаждать немедленного результата — путь трудный и полный соблазнов. Овеществление ничто есть искусство. И оно может не сразу приносить плоды. Но если это деревце вырастет и окрепнет, Трикси-кан, — продолжил он вкрадчиво, — то его ягоды уже будут настоящими. Не овеществленными, но рожденными. Что же до побережья… Через два сета будь у выхода из мастерской с теми, кого хочешь взять с собой. Мы выдвинемся немедленно. Океан сейчас особенно прекрасен.
Зашумели сладостно волны, зашелестел песок. В голове у меня зажглись воображаемые электронные часы и начали обратный отсчет. Как на бомбе, которая готова взорваться…
От счастья.
Я резко развернулась, едва не потеряв равновесие, и ломанулась через пещеру. Неслась сломя голову в лучших традициях Тейта, лавировала между учеников, стараясь не вляпаться в чужие иллюзии, даже перемахнула широкую трещину в полу, но осознала это уже на полпути к выходу. В памяти осталось призрачное ощущение иллюзорной ступени, спружинившей под ногой.
