— Его зовут Мальвивр. Я не знаю точно, как давно это было. Может, пару часов назад, я не уверена. Он сказал, что у него карета. Я пряталась в кустах, и мне не все было слышно…
— Мальвивр, — повторил Николас страшным голосом. — Она считала, что он мертв.
— По всей видимости, нет, — заметил Тони, все еще крепко прижимая Эллен к себе.
— Это удовольствие я оставлю для себя. — В лунном свете мелькнула хищная улыбка Николаса. — Кто сказал, что справедливого бога не существует? Куда они направились? В Париж?
— Не знаю точно, но думаю, что да. Мы должны что-то сделать с телом старика. Мы не можем бросить его здесь, — сказала Эллен.
Николас молча развернул лошадь на узкой тропе.
— Блэкторн, подожди! — крикнул Тони, но Николас уже мчался как сумасшедший.
Тони повернулся к жене.
— Оставим тело здесь. Монахи найдут его утром и сделают все, что нужно. Поехали, дорогая. Как бы этот дурак не перестарался. Если он погибнет, спасая Жаклин, боюсь, что она тоже не захочет жить.
«Карету догнать невозможно, — в отчаянии думал Николас. — Наши лошади вымотались от этой гонки; счастье, что, по крайней мере, никто не сломал себе шею. А лошади Тони вдвойне тяжело из-за второго седока». Николасу и в голову не пришло по-джентльменски предложить Эллен пересесть к нему в седло или уменьшить скорость. Он вообще почти не замечал, что они несутся за ним следом.
Француз, видимо, был не намерен останавливаться на ночь, что решило бы его судьбу. Они продолжали преследовать его во тьме, пока конь Николаса не упал от усталости, чуть не задавив свалившегося с него седока.
— Будь же ты благоразумным, — сказал Тони, подъезжая к нему. — Ты никому не поможешь тем, что сломаешь себе шею…
— Отдай мне свою лошадь! — с угрозой в голосе приказал Николас.
— А мы останемся на дороге? Не глупи.
— Отдай лошадь, черт побери, или я проткну тебя! — закричал он.
— Послушай меня, Блэкторн, моя лошадь почти так же плоха, как и твоя. Нам надо добраться до ближайшей деревни и получить свежих лошадей. Пока они в карете, он ее не тронет…
Николас безжалостно засмеялся.
— Ну, ты-то, конечно, знаешь! Не суди всех по себе, идиот!
— В противном случае тебе просто придется убить его. У тебя ведь это хорошо получается, не правда ли? — холодно сказал Тони. — Перестань пороть горячку, приди в себя. Чем дольше мы тут будем препираться, тем дольше их не догоним.
— Пошел к черту! — пробормотал Николас, но все-таки взял под уздцы своего коня и направился в сторону слабо освещенной деревни.
Он был слеп от паники и ярости. Мысль о том, что его Жаклин, гордая, сильная, великолепная Жаклин находится во власти человека, продавшего ее в публичный дом, сводила его с ума. Он сначала убьет мерзавца, а потом излупит ее за то, что она от него убежала!
Как никогда отчетливо Николас понимал, что ему нужна эта женщина. Жизнь впервые за много лет стала приобретать для него какой-то смысл. Он хотел жить, жить с Жаклин! Жениться на ней, иметь от нее детей, видеть, как она старится и на лице ее появляются морщины… Он хотел покоя и мира, которые может дать ему только жизнь с нею. Если не это, то тогда ему ничего не нужно.
Следующая деревня оказалась больше — в ней уже было два постоялых двора. Когда они где-то около полуночи подошли к ближайшему, Николас сначала не обратил внимания на стоявшую во дворе карету. Мягкий голос Эллен успел остановить его до того, как он потребовал свежих лошадей.
— По-моему, это та самая карета.
Николас резко обернулся, кровь застыла у него в жилах.
— Почему ты так думаешь?
— Я видела очень похожую в Ланте. Конечно, может быть, я ошибаюсь…
— Вряд ли, — сказал он. — Она и есть. Тони, мне нужна твоя помощь.
— Я в твоем распоряжении.
— Следи за тем, чтобы люди Мальвивра мне не помешали. Не знаю, приехал ли он с охраной или с ним только кучер.
— Ты намерен прямо сейчас освободить Жаклин? — спросила Эллен, соскальзывая с коня в объятия Тони.
— Да, конечно. А потом я разделаюсь с Мальвивром.
— Отлично! Надеюсь, что ты заставишь его страдать.
Николас не смог удержаться от улыбки.
— Это ты у Жаклин научилась? Пообщавшись с ней, все становятся кровожадными. Не беспокойся, кузина. Он будет страдать так, как и не снилось никому.
Найти Мальвивра оказалось нетрудно. На постоялом дворе была только одна отдельная комната, и им сообщили, что она уже занята высоким правительственным чиновником, который приехал с закутанной в плащ спутницей.
Хозяин не ожидал такого наплыва знатных гостей.
— Если месье спустится в пивную… — смущенно пробормотал он, потирая руки.
Но месье не намеревался это делать. Он отшвырнул трактирщика в объятия Тони и понесся, перепрыгивая через две ступени, наверх, на ходу вынимая из ножен шпагу.
Двое обитателей комнаты подняли на него глаза, когда он распахнул дверь. На какое-то мгновение Николас ослеп от ярости. Жаклин уютно расположилась на диване с полупустым стаканом кларета в руке. Напротив сидел мужчина, который увез ее.
Николас застыл на пороге: ему вдруг показалось, что он ошибся в ней. Но когда она повернулась к нему, он увидел в ее глазах такую радость и такое отчаяние, что почувствовал, как у него перевернулось сердце.
Мальвивр поднялся, отодвинув стол, и Николас постарался овладеть своими эмоциями: чрезмерная ненависть ослабила бы его. Мужчина, стоявший возле Жаклин, был опасен — только дурак мог этого не заметить. Он был почти так же высок, как Николас, но пошире его в плечах, с большими крестьянскими руками, которые вряд ли хорошо владели шпагой.
— Я бы на твоем месте не пил это вино, — прорычал Николас, выходя из дверного проема. — Она умело пользуется ядом — на мне потренировалась. Уверяю тебя, что это не самый лучший способ умереть. Гораздо приятнее погибнуть от моей шпаги.
Мальвивр взглянул на свой стакан, потом на Жаклин — и швырнул стакан в камин.
— Я не буду с тобой драться на шпагах, — заявил он. — Мне плевать на все эти ваши джентльменские штучки. Если хочешь получить ее, давай драться по-мужски.
Николас почувствовал, что кровь побежала быстрее по его жилам.
— И что это значит — драться по-мужски, месье?
— На ножах! — рявкнул Мальвивр.
— Нет! — вскрикнула Жаклин.
— Не очень-то твоя дама в тебя верит, — фыркнул Мальвивр. — Ладно, позволю себе быть великодушным. Уйди, оставь нас в покое — и я не арестую тебя.
Николас бросил шпагу.
— Ножи у тебя есть?
— Не надо, Николас, не надо! — прошептала Жаклин. — Он убьет тебя…
