Каллоуэй покачал головой.
Глава 58
Сара пела под один из компакт-дисков Трейси, запись Брюса Спрингстина, барабаня пальцами по баранке в такт с «И-Стрит Бэнд». Трейси была большей фанаткой Брюса Спрингстина, а Сара даже не знала всех слов. Ей просто нравилось, как выглядела его задница в джинсах.
– Ночью мы мчимся сквозь что-то и что-то в машинах самоубийства…
Путь из Олимпии был долгим и меланхоличным. Сара была рада за Трейси, но понимала, что теперь, когда у нее есть Бен, все будет не так, как раньше. Сестра всегда была Сариной лучшей подругой и в некотором роде второй матерью. Больше всего Саре будет не хватать поздних вечеров, когда они, вместо того чтобы спать, говорили ни о чем и обо всем, от стрельбы до школы и мальчишек. Она привыкла спрашивать у Трейси, не смогут ли они по-прежнему жить вместе, когда та выйдет замуж. Сара улыбнулась при воспоминании, как забиралась к сестре в постель, в уютное тепло, что Трейси позволяла, чтобы помочь ей уснуть. Она подумала об их молитве. Она никогда не забывала эту молитву. Много ночей подряд только так Сара могла уснуть.
Она услышала у себя в голове голос Трейси.
– Я не…
– Я не… – вслух повторила она.
– Я не боюсь…
– Я не боюсь…
– Я не боюсь темноты.
– Я не боюсь темноты.
Саре будет не хватать возможности меняться одеждой и просыпаться вместе с Трейси в рождественское утро. Ей будет не хватать возможности спрятаться за перилами, чтобы потом напугать Трейси и ее друзей. Будет не хватать их дома и плакучей ивы, того, как она раскачивалась на качелях из ее кос над лужайкой, поглощенная своими фантазиями, в которых лужайка становилась рекой Амазонкой, полной аллигаторов. Ей будет не хватать всего этого.
Сара вытерла со щеки слезу. Она думала, что подготовилась к этому дню, но теперь, когда он настал, поняла, что вовсе нет. И не могла подготовиться.
– В следующем году тебе поступать в университет, – сказала она себе. – По крайней мере, теперь у Трейси будет Бен.
Она улыбнулась, вспомнив, как Трейси обезумела, когда ей вручили серебряную пряжку. Ее как будто пчела ужалила в задницу. Сестра не догадывалась, почему Сара дала ей выиграть. Она была слишком рассержена, даже чтобы заметить, что на Бене новая рубашка и слаксы. Это Сара помогла ему выбрать то и другое. Видит бог, он мог бы выбрать и сам. Бен позвонил за две недели до турнира и сказал ей, что хочет пригласить Трейси в их любимый ресторан в Сиэтле, но может заказать столик только на полвосьмого, и это означало, что им не успеть, если не поспешат туда сразу после соревнований. Это означало, что Сара поедет домой одна, а оба знали, что Трейси строит из себя «старшую сестру». Ей нужно было, чтобы что-то заставило Трейси не ехать домой вместе с ней, и придумывать долго не пришлось. Трейси очень не любила проигрывать, но чего действительно терпеть не могла – это если Сара поддастся ей нарочно, хоть в чем-то.
Дождь падал крупными каплями, заливая ветровое стекло, хотя и не было такого потопа, которого опасалась Трейси. Подумаешь, дождь. Пожалуйста.
– О, милая, бродяги вроде нас… мы рождены, чтоб убегать…
Машина вздрогнула.
Сара выпрямилась. Она посмотрела в зеркало заднего вида и боковые зеркала, подумав, что сбила кого-то на дороге, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть сзади.
Машина снова вздрогнула. На этот раз Сара поняла, что никого не сбила, а машина начала чихать и фыркать, теряя скорость. Стрелка спидометра быстро переместилась влево, а на щитке загорелась лампочка, говоря, что кончился бензин.
– Это что, шутка?
Красный столбик уровня горючего упал до нуля.
Сара постучала пальцем по пластику, но указатель не двигался. Этого не могло случиться. «Скажи мне, что этого не случилось», – сказала она.
Это было немыслимо. Они заправляли бак в пятницу. Трейси еще не хотела заправляться утром, боясь, что они опоздают. Сара тогда купила себе на дорогу колу и картофельные чипсы в дежурном магазине.
– Ты собираешься есть на завтрак эту дрянь? – выговаривала ей Трейси.
Мотор заглох. Руль стало тяжело поворачивать. Сара с усилием повернула на повороте. Чуть снижающийся склон позволял ей еще немного проехать, но определенно не мог помочь добраться до Седар-Гроува. Когда скорость совсем упала, Сара свернула на обочину, шины зашуршали по гравию и остановились. Она повернула ключ. Мотор чихнул, словно смеясь над ней. А потом только щелкал. Сара откинулась на спинку сиденья, ей хотелось вопить. Спрингстин продолжал стонать и выть. Она выключила магнитолу.
Чуть погодя, поборов тревогу, Сара сказала себе:
– Ладно, пора перегруппироваться.
Отец всегда говорил: «умей приспосабливаться и имей план».
– Ладно, какой у меня план? – Решать проблемы в порядке поступления. – Где, черт возьми, я нахожусь?
Она посмотрела в зеркало заднего вида. Никаких фар не наблюдалось. Она осмотрелась по сторонам. Когда-то она хорошо знала эту дорогу, но не ездила здесь так часто, как по федеральной, и не обращала внимания на окрестности. Сориентироваться не удалось. Она посмотрела на часы и попыталась вычислить, сколько времени прошло после ее отъезда из Олимпии, в надежде, что таким образом выяснит, далеко ли до Седар-Гроува, но не была уверена, во сколько выехала со стоянки. Она знала, что когда съехала на местную дорогу, прошло двадцать минут, и оценила, что ехала по этой дороге минут десять. Если это было так, то в лучшем случае до поворота оставалось от четырех до шести миль. Это не прогулка по парку, особенно под дождем, но и не марафон. Может быть, повезет и попадется попутная машина, хотя на местной дороге больше не было оживленного движения. Теперь большинство ездили по федеральному шоссе.
Обещай мне, что не свернешь с федерального шоссе.
Почему она не послушалась? Теперь Трейси ее убьет.
Сара застонала, какое-то время жалея себя. Потом вернулась к составлению плана. Он рассмотрела вариант заночевать в машине, но потом представила, какая поднимется паника, когда утром Трейси позвонит домой – а она позвонит, чтобы рассказать новости, – а Сара не возьмет трубку. Сестра вызовет родителей с Гавайев, сообщит в ФБР, и весь Седар-Гроув бросится на розыски.
– Что ж, – сказала она, подумав еще, – сидя здесь, определенно далеко не сдвинешься. Пора отправляться пешком.
Она натянула куртку и взяла с сиденья черный стетсон Трейси. Под шляпой лежала серебряная пряжка. Сара сунула пряжку в карман, намереваясь отдать ее Трейси утром, чтобы напомнить, какой она была занудой. Они вместе посмеются над этим, и пряжка всегда будет им напоминать о том вечере, когда у Трейси состоялась помолвка. Может быть, Сара прибьет ее на дощечку или что-нибудь в этом роде.
