Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Лампа, стол, койка – я хорошо подготовился.
– Столько, сколько понадобится.
И может быть, а вдруг, всякое бывает, если она умна и отважна, каковой, по моим прикидкам, она должна вырасти, эта девочка вберет в себя все, что мы сделали, все, чему научились, добавит собственных прозрений и покончит с семейными несчастьями раз и навсегда.
На это я надеюсь в мои лучшие дни. Об этом я вижу сны.
Но бывают и другие дни, когда я вымотан или мрачен, когда я сижу за письменным столом, не в силах заснуть, и листаю (что бы, вы думали?) Оскаров потрепанный экземпляр «Хранителей». Из вещей Оскара, что он брал с собой в путешествие к финалу, нам мало что удалось вернуть, но «Хранители» уцелели. Я листаю страницы книги, одной из трех его самых любимых, не задаваясь вопросами до последней ошарашивающей главы «Упроченный мир любви». До единственного кадра, который он обвел. Оскар – в жизни не черкавший в книгах – обвел этот кадр трижды ручкой того же пронзительного цвета, каким написаны его последние письма домой. Кадр, где Адриан Вейдт и Доктор Манхэттен беседуют напоследок. После того, как мутировавший мозг уничтожил Нью-Йорк; после того, как Доктор Манхэттен убил Роршаха; после того, как план Вейдта «по спасению мира» удался.
Вейдт говорит: «Я все сделал правильно, верно? В конце концов все получилось».
И Манхэттен, прежде чем исчезнуть из нашей Вселенной, отвечает: «В конце концов? Ничего не кончается, Адриан. Ничего и никогда не кончается».
Последнее письмо
Перед своим финалом он находил время сообщать нам о себе. Прислал пару открыток с изображением лазурных банальностей. Написал мне, назвав меня графом Фенрисом («Дюну» он изучил вдоль и поперек). Порекомендовал пляжи в Асуа, если я там еще не был. Написал Лоле с обращением «моя дорогая бене-гессеритская ведьма» (и не ошибся – Лола всегда поступала правильно, как и воительницы из «Дюны»).
А затем, спустя месяцев восемь после его смерти, на его адрес в Патерсоне пришла посылка. Такая уж в ДР экспресс-почта. Вложения: два рукописных текста. Первый – продолжение так и оставшегося незаконченным опуса, четвертой книги в духе космической оперы Э. Э. «Дока» Смита, озаглавленной «Звездная кара»; второй – пространное письмо Лоле, последнее, что он, вероятно, написал перед тем, как его убили. В письме он говорит о своей работе над новой книгой и добавляет, что пришлет ее в другой посылке. Просит к этой рукописи отнестись особенно бережно. Она содержит все, что я написал за время моего пребывания здесь. В ней, как я полагаю, ты найдешь то, что тебе нужно. Поймешь, что я имею в виду, когда прочтешь мои умозаключения. (Это снадобье от нашего недуга, приписал он на полях. Космическая ДНК.)
Все бы ничего, но хренова вторая посылка так и не пришла! Либо потеряли на почте, либо с ним расправились прежде, чем он успел ее отправить, или же тот, кому он доверил пересылку, забыл об этом.
И все же из посылки, что дошла до нас, мы извлекли потрясающую новость. Оказывается, наш мальчик таки вывез Ивон из столицы. На целых два выходных дня они спрятались на пляже в Бараоне, когда капитан отлучился «по делу», и знаете что? Там Ивон его поцеловала. И это еще не все. Там Ивон его трахнула. Хвала Господу! Он сообщил, что ему понравилось и что у Ивон эта сами-понимаете-что на вкус не такая, как он ожидал. У нее вкус «Хайнекена», заключил он. Написал, что Ивон по ночам снились кошмары: капитан нашел их; однажды она проснулась и голосом, исполненным неподдельного ужаса, сказала: Оскар, он здесь; она искренне верила в то, что говорит, и Оскар вскочил и бросился на капитана, обернувшегося панцирем черепахи, что хозяин отеля повесил на стену в качестве украшения. Я чуть нос не разбил об этот панцирь! Он написал, что по животу Ивон до самого пупка тянутся коротенькие волоски и что она скашивает глаза, когда он входит в нее, но что его реально проняло – не бам-бам-бам секса, но маленькие интимности, о которых он раньше и не подозревал! Вроде позволения расчесать ей волосы, или вывесить ее нижнее белье на просушку, или смотреть, как она голая идет в ванную, или то, как она вдруг сядет ему на колени и уткнется лицом в его шею. Интимности вроде ее рассказа о своем детстве или его признания, что до сих пор он был девственником. Он написал, что не может понять, какого черта он так долго с этим тянул. (Тут вмешалась Ивон, предположив, что к проволочке можно отнестись как-нибудь иначе. Ага, и как же? Может, сказала она, это была просто жизнь.) Он написал: так вот, значит, о чем все кругом только и говорят! Диабло! Если бы я знал. Это же прекрасно! Прекрасно!
Благодарности
Я бы хотел поблагодарить:
доминиканский народ. И тех, кто хранил нас там.
Моего любимого деда Остермана Санчеса.
Мою мать, Виртудес Диас, и моих тетушек Ирму и Мерседес.
Мистера и миссис Эл Хэмэвей (что купили мне мой первый словарь и записали в книжный клуб научной фантастики).
Санто-Доминго, Виллу Хуана, Асуа, Парлин, Олдбридж, Перт-Эмбой, Итаку, Сиракузы, Бруклин, Хантс-Пойнт в Гарлеме, Дистрито Федераль де Мехико, Вашингтон-Хайтс, Симокитацава в Токио, Бостон, Кембридж, Роксбери.
Всех учителей, что были добры ко мне, всех библиотекарей, что выдавали мне книги. Моих студентов.
Аниту Десай (что помогла мне заполучить эту работенку в МТИ – Анита, за это никакой благодарности не хватит), Жюли Гро (без чьей веры и упорства не было бы этой книги) и Николь Араджи (которая за одиннадцать лет ни разу не усомнилась во мне, даже когда я сомневался).
Мемориальный фонд Джона Саймона Гуггенхайма, Фонд Лила Уоллес и Ридерс Дайджест, Исследовательский центр Рэдклиффа в Гарварде.
Хаиме Манрике (первого писателя, который воспринял меня всерьез), Дэвида Мюра (джедая, указавшего мне путь), Франсиско Голдмана, небезызвестного Фрэнки Г. (за то, что привез меня в Мексику, и как раз в это время там все и началось), Эдвидж Дантикет (мою «дорогую сестренку»).
Деб Чесмна, Эрика Гансуорта, Юлейку Лантигуа, доктора Джанет Линдгрен, Ану Марию Менендес, Сандру Шагат и Леони Сапата (за то, что они это прочли).
Алехандру Фаусто, Ксаниту, Алисию Гонсалес (за Мексику).
Оливера Бидела, Харольда дель Пино, Виктора Диаса, Викторию Лолу, Криса Абани, Хуану Барриос, Тони Капеллана, Коко Фуско, Сильвил Торрес-Сайанта, Мишель Осиму, Соледад Веру, Фабиану Уоллис, Эллиса Коуза, Ли Ламбелиса, Элайзу Коуз, Патрисию Энджел (за Майами), Шрирекха Пилаи (с чьей подачи красоту темнокожих девушек теперь никто не отрицает), Лили Оэй (за то, что пинала меня под зад), Шона Макдональда (без которого я бы не добрался до финала).
Мэнни Переса, Альфредо де Вилла, Алексиса Пенью, Фархада Ашгара, Ани Ашгар, Марисоль Алькантру, Андреа Грин, Эндрю Симпсона, Дайема Джонса, Дениз Белл, Франсиско Эспинозу, Чеда Милнера, Тони Дэвиса и Энтони (за приют и дружбу).
МТИ. Издательство Riverhead Books. Журнал The New Yorker. Все школы и учреждения, что поддерживали меня.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
