— Достали, — сказал Реджи. — Я же вас всех поубивал.
— Нас нельзя убить, — сказал согнутый в дугу стрелок. — Мы — стражи этого места и составляем с ним единое целое.
— Тогда я тут все спалю, — пообещал Реджи.
— Неужели рука поднимется?
— И поднимется, и опустится, — сказал Реджи. — Вы мне надоели, ребята.
— А уж ты-то как нам надоел!
Сухо щелкнули взводимые курки револьверов.
Он очнулся в тире.
В лицо ему уставился добрый десяток разнокалиберных стволов, а сам он находился на одной линии с мишенями.
— Посмотрите на этого человека. — (Реджи сразу узнал голос своего учителя по огневой подготовке, Стэна Магнума.) — Он — худший из всех стрелков, которые когда-либо покидали стены нашей обители. Он убивал своих братьев, нарушая четвертое правило, и он осмелился вернуться сюда, хотя это строжайше запрещено нашим кодексом. Своими действиями он попрал все, во что мы верили и чему его учили. Какой кары заслуживает этот предатель?
— Смерти, — ответил хор голосов.
Реджи машинально ощупал пояс и обнаружил, что он опять безоружен. Его это не взволновало — он давно уже не верил в реальность происходящего.
— Пли! — скомандовал он.
Прогремел оглушительный оружейный залп.
— Обалдеть, — сказал Реджи. — Столько народу, и ни один не попал. Мельчаете, стрелки.
После второго залпа он уже не мог разговаривать.
Реджи снова очнулся в святилище.
Скривившись от боли, он дополз до ближайшей стены и привалился к ней. Какое-то время он ждал появления других стрелков, старых стрелков, самого Святого Роланда или его говорящей статуи.
Ничего не произошло.
— Слава револьверу и всем патронам в его барабане, — пробормотал Реджи. — Неужели я вернулся в реальность?
Статуя не проронила ни слова, и Реджи воспринял ее молчание как знак согласия.
— Не знаю, что ты мне пыталась сказать этими глюками, — обратился Реджи к Вселенной. — Но никакого чувства вины я не испытываю. Совершенно.
Идея с болеутоляющим из второго глюка показалась ему довольно здравой, и Реджи принял целую горсть таблеток. Боль отступила.
Реджи перевязал свежие раны, полученные в перестрелке со старичьем, глотнул еще виски. Принимать таблетки вместе со спиртным было не совсем разумно, однако Реджи чихать хотел на последствия.
Ему было больно. Он устал. Ему все надоело.
Прошло добрых полчаса, прежде чем он рискнул встать.
От слабости и выпитого виски его водило из стороны в сторону, и Реджи пришлось опереться на статую Святого Роланда, чтобы не упасть.
— Сейчас самое время выяснить, что револьверы у тебя тоже деревянные, приятель, — сказал Реджи и сунул руку в чужую кобуру.
Оружие оказалось настоящим. В полтора раза больше, чем собственный револьвер Реджи, и в два раза тяжелее. Рукоятка из сандалового дерева была отполирована частыми прикосновениями ладони.
Подлинность оружия не вызывала сомнений. Им пользовались много лет подряд.
Реджи сунул револьвер обратно в кобуру.
— Если уж святотатствовать, то на полную катушку, — пробормотал он, снимая со статуи портупею с обоими револьверами. — Вдруг Горлогориус скажет, что я взял левый не с той стороны, и заставит меня тащиться сюда еще раз. А мне и одного визита хватило.
Пояс с револьверами исчез в черном саквояже Реджи. Стрелок посмотрел на статую святого. Сходить с постамента, разговаривать или еще каким-то образом выражать свое недовольство его действиями статуя не собиралась.
— Вот и умница. — Реджи похлопал Святого Роланда по щеке. — А что теперь?
Горлогориус не объяснял, как его найти после выполнения миссии. Наверное, могущественный маг рассчитывал, что артефакт добудет Джек, а не Реджи.
А может, просто не посчитал нужным…
Реджи вышел из святилища и увидел очередную дверь, висящую над ступеньками и телами убитых им стариков.
— Как скажете, — пробормотал он, допил виски и отшвырнул бутылку.
Задаваясь вопросом, какую пакость приготовила ему вселенная на этот раз, Реджи положил руку на дверную ручку, открыл дверь и перешагнул через порог.
За закрытыми дверями святилища лицо статуи Святого Роланда расплылось в веселой ухмылке.
Дверь открылась на берег нефтяного озера, и Реджи вернулся в Караганду.
Со времени его первого визита ландшафт претерпел значительные изменения. Во-первых, все вокруг почернело. Во-вторых, берег был усыпан отрубленными щупальцами какого-то гигантского спрута. В-третьих, рядом с погасшим костром обнаружился шезлонг, в котором сидел и посасывал нехилый набалдашник своего волшебного посоха сам великий и ужасный Горлогориус.
— Почему так долго? — спросил Горлогориус.
— Пробки, — сказал стрелок.[61]— А где тот молодой придурковатый волшебник, который остался ждать на берегу?
— Я его отпустил, — сказал Горлогориус. — Ты принес товар?
— Конечно. — Реджи вытащил из саквояжа портупею с револьверами. — Я только забыл, тебе правый или левый.
— Возьму оба, — решил Горлогориус.
— За два револьвера — двойная цена, — сказал Реджи.
— Ну ты и хват, — восхитился Горлогориус. — Этим ты мне и нравишься. Держи.
Два револьвера Святого Роланда были обменены на два увесистых мешка с золотом, которые тут же исчезли в саквояже стрелка.
— С этого момента можешь считать себя свободным, как рыба в полете, — заверил его Горлогориус. — У меня больше нет работы по твоей специальности.
— И это все? — уточнил Реджи. — Совсем все? Окончательно? Без балды?
— Без балды. — Горлогориус поднялся с шезлонга и опоясался револьверами.
— И ты даже не спросишь меня, куда подевался второй стрелок? — удивился Реджи.
— А зачем? Я с самого начала болел за тебя, — сказал Горлогориус.
На этот раз могущественный волшебник не стал открывать портал, а энергичной походкой скрылся за штабелями наваленного повсюду мусора. Реджи упал в освободившийся шезлонг и попытался вспомнить, осталась ли в его саквояже хотя бы капля спиртного.
