– Он вернется, я уверена, – утешила она Стеллу.
Стелла грустно кивнула. Она тоже не сомневалась, что снова увидит Макса. Вот только когда это будет?
Рашель оставалась с ней до тех пор, пока рыдания Стеллы не превратились в тихие всхлипывания. Она проводила ее в ванную, помогла умыться. Ободренная таким участием совершенно незнакомого человека, Стелла в последний раз вышла из номера своего любовника.
В самолете Макс вдруг понял, что не может сосредоточиться на книге. Каждый раз перед ним вставало юное, полное надежды лицо Стеллы, ее синие глаза, нежные, преданные, без тени упрека.
Ну и почему, собственно, он чувствует себя так паршиво? Он действительно влюбился в это трогательное несчастное создание. Девушка напоминала ему щенка, который был у него в детстве. Тот вырос слишком большим, и его пришлось отдать друзьям в деревню. Макс пообещал Стелле вернуться в Париж, и он вернется. Что еще он мог ей обещать? В конце концов, он пока женат. Так, может быть, его совесть наконец соизволит заткнуться и даст ему почитать последнюю книгу Хемингуэя?
Глава 21
Воскресенье, 27 августа 1939 года.
Лондон
Из Парижа Макс вернулся в свой клуб. Там у него была комната, обставленная, как холостяцкая спальня в английском загородном доме – кровать, гардероб, маленький столик, стул с прямой спинкой. Лампа у кровати оставалась единственной уступкой комфорту. Прошло всего десять минут, как Макс переступил через порог, а швейцар Фриби уже принес ему телеграмму.
– Прошу прощения, сэр. Телеграмма пришла три дня назад, но мы не знали, куда переслать ее, учитывая тот факт, что вы… гм… временно не живете дома. – Швейцар чуть кашлянул.
Макс распечатал телеграмму и прочел:
«ДОРОГОЙ ВАЖНЫЕ НОВОСТИ ПОЗВОНИ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ ФИЗЗ».
Макс тут же подумал: «Ага! Я так и знал, что мы помиримся, правда, не думал, что это случится раньше Рождества». Он схватил телефон и набрал домашний номер. Раздался щелчок, а затем механический гнусавый голос автомата сообщил: «Сожалеем, но ваш номер временно не работает».
Макс быстро умылся, побрился, переоделся и торопливо вышел из клуба.
Желтую парадную дверь дома ему открыла сама Физз. Смеясь от радости, она бросилась ему на шею и начала осыпать его поцелуями, нетерпеливая и ласковая, как щенок. Макс решил, что его почему-то совершенно неожиданно простили, и из осторожности молчал. Физз буквально втащила его в полутемный холл, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и посмотрела на него невероятно яркими глазами, синими, как июньское небо после летнего дождя.
– Ты не поверишь… Я даже не знаю, как тебе об этом сказать… Мы беременны! – Она снова обняла Макса. – Ох, мой дорогой, я так по тебе скучала…
– Когда родится ребенок?
– По мнению врачей, в феврале.
– Ты уверена? – осторожно спросил Макс. Они были женаты уже больше двенадцати лет.
Физз кивнула, она была слишком возбуждена, чтобы говорить. Макс притянул ее к себе и с силой поцеловал.
– О… Я хотел сказать… А нам можно?
Физз со смехом кивнула, взяла его за руку и подтолкнула к лестнице. Перед дверью в спальню она снова повернулась к мужу, встала на цыпочки и поцеловала его.
– Я была такой сварливой, дорогой. Как только я поняла, почему так плохо себя чувствую, все изменилось. Джесси и Дэйзи уже начали шить маленькие белые распашонки. Ох, я даже представить не могла, как хочу этого ребенка!
На мгновение перед Максом предстала прежняя Физз – смешливая, счастливая, очаровательная девушка, на которой он женился. Он нежно поднял ее на руки, ногой распахнул дверь спальни и отнес жену на кровать.
* * *
На следующее утро Макс вернулся в «Гаррик» под предлогом того, что ему нужно собрать вещи. Но еще он должен был написать Стелле.
Макс несколько раз принимался за дело и всякий раз комкал листок и выбрасывал его. Нет, так ничего не выйдет. Он закрутил колпачок на своей ручке. Придется вернуться в Париж и обо всем сказать Стелле. Одному богу известно почему, но так будет легче, чем писать письмо. Макс представил себе Стеллу. Вот она получает письмо из Лондона, радуется, а потом читает и…
Выходя из клуба, Макс попросил служащего забронировать для него место на первом же самолете, вылетающем в Париж четвертого сентября, и место на первом же обратном рейсе в Лондон пятого сентября утром.
Воскресенье, 3 сентября 1939 года.
Фицрой-сквер
Все молчали. Это был приятный солнечный день. Воскресную тишину нарушал только гул самолета, пролетающего где-то в вышине, стрекотание газонокосилки по соседству и негромкое жужжание пчел, вьющихся над цветочным бордюром, высаженным Тоби.
– Разве это не восхитительно, Тоби? – Глаза Мими сияли. – Разве тебе не хочется стать дедушкой?
Тоби иронично улыбнулся:
– Многие мужчины моего возраста хотели бы иметь внука, но они вовсе не желают становиться дедушками, и еще меньше их прельщает перспектива спать с чьей-то бабушкой.
Мими засмеялась и встала.
– Пойду принесу бутылочку шампанского. Может быть, это нас развеселит. – Макс, Физз и Тоби молча кивнули.
Когда первого сентября Гитлер напал на Польшу, британцы поняли, что война неизбежна, но они все равно испытали шок, когда им сообщил об этом по радио суровый, усталый голос премьер-министра.
Первой мыслью Макса была мысль о Стелле. Значит, он не сможет полететь в Париж и увидеться с ней. Потом он подумал о Физз. Его сразу же призовут в армию, а он не хотел, чтобы беременная Физз жила одна.
Тоби повернулся к сыну:
– Я полагаю, что тебя призовут в королевский военно-морской резерв?
– Я отправлюсь в штаб завтра же. Скорее всего меня отправят на тренировочную базу в Брайтон. Месяц подготовки, и аттестация. Будет нелегко.
– Я уже записался в противовоздушную оборону. – В голосе Тоби слышалось смирение. – Ну что же, не посплю еще несколько лет из-за проклятых гуннов.
Макс посмотрел на жену:
– Физз не в восторге от моей идеи, но я был бы очень благодарен, если бы она пожила здесь с вами. Она может спать в моей старой спальне.
– Нет-нет, – запротестовал Тоби. Макс удивленно посмотрел на отца. – Мы не можем позволить Физз в ее положении карабкаться по этой лестнице. Мы поместим ее в гостиной, там ей будет очень удобно. Мы с твоей матерью вечерами можем сидеть в моем кабинете, а Физз присоединится к нам, если захочет.
Вернулась Мими с бокалами и с бутылкой дорогого шампанского.
– Кухарка только что сказала мне, что ее забирают на общественные работы уже завтра. Так что нам с Дэйзи придется справляться самостоятельно. Остальные слуги, вероятно, тоже скоро уйдут.
