Эдива продолжала молчать. Жобер совсем приуныл. Не мог же он признаться ей, что метнул кинжал в Бьернвольда, когда тот убегал.
Наконец Эдива тихо сказала:
– Бьернвольд мой брат. Но мое сердце принадлежит тебе, а не ему.
Жобер крепко прижал ее к своей груди. Помолчав, она заговорила снова:
– Отец Рейболд поплатился за свое предательство. А как же Голда? Она тоже предала... Я понимаю, тебе трудно решать... ведь она была твоей любовницей...
Жобер удивленно посмотрел на Эдиву:
– Моей любовницей? О чем ты?!
– Я видела вас вместе однажды утром, – с укором произнесла Эдива. – Голда сама сказала мне, что спит с тобой. Она много чего порассказала!
Жобер, не удержавшись, рассмеялся:
– Эдива, ты так доверчива! Я уже говорил тебе, что женщины, подобные Голде, меня не привлекают. Да и зачем бы мне было связываться с ней, когда рядом была ты?
– Ну, тогда ты меня еще не мог заполучить. Жобер почувствовал, как напряглось ее тело.
– Любовь моя, – сказал он, уткнувшись лицом в ее шелковистые волосы, – не знаю, что было бы со мной, если бы ты продолжала относиться ко мне холодно. Я чуть с ума не сошел от желания.
– Удивительно, что ты не взял меня силой. Большинство ваших мужчин не церемонятся с саксонками.
– Я был воспитан по-другому, Эдива. Меня учили относиться к женщинам уважительно.
– Даже к таким злым мегерам, как я? Он рассмеялся и поцеловал ее в щеку.
– Именно страстность твоей натуры делает тебя такой восхитительной!
Он прижал ее к себе, наслаждаясь тем, что она рядом.
Его жена.
– Скоро ты родишь мне сына. Такого же красивого, как ты сама, – мечтательно произнес Жобер.
– Откуда ты знаешь, что я рожу тебе сына?
– Ты обязана это сделать. Иначе я не смогу сдержать данное королю обещание – назвать своего первенца в его честь. Было бы странно назвать дочь Вильгельмом.
Эдива рассмеялась.
– Мы выберем самые лучшие имена для своих детей – мальчиков и девочек.
Ему очень нравилось разговаривать с женой, мечтать о будущем. Всю дорогу до Оксбери они обсуждали, что необходимо изменить в крепости, каким должен быть их новый замок...
– Леди Эдива... Я должен попросить у вас прощения.
Эдива с трудом сдержала улыбку. Она догадывалась, что Алан долго обдумывал, с чего начать разговор.
– Ты прощен, Алан, – ответила она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
– Я наделал много ошибок.
– Как и все мы.
– Но я... я плохо обращался с вами.
– Возможно. Но теперь я тебя простила. Больше не о чем говорить.
– Есть о чем! Я хочу попросить вас об одолжении.
Губы Эдивы дрогнули в улыбке. Она догадалась, о чем хочет просить ее Алан.
– Видите ли... я неравнодушен к одной девушке, но боюсь, что она об этом не догадывается. Я хотел бы, чтобы вы посоветовали, как мне поступить.
Эдива задумалась. Если бы она хотела отомстить Форнею за все причиненные ей неприятности, то теперь он сам давал ей превосходную возможность сделать это. Но нет, она не хотела ему зла. Отчаяние звучало в его голосе, и это тронуло ее сердце.
– Хорошо, Алан. Я советую тебе сказать этой девушке о своих чувствах.
– И все?
– Она не умеет читать мысли. Как же ей узнать о твоих чувствах, если ты ей об этом не скажешь?
– Но я думал... то есть... я не могу...
– Ей будет приятно твое признание, – сказала Эдива, улыбнувшись. – Уж я-то знаю!
– Правда? – У Алана от радости загорелись глаза. – Вы думаете, что я ей небезразличен?
– Конечно.
– Я сделаю, как вы советуете, леди Эдива! – воскликнул Алан. – Мне не раз приходилось убеждаться в вашей правоте.
Жобер усмехнулся:
– Да, Леовайн из Оксбери вырастил неглупую дочь.
Эдива ощутила прилив нежности к мужу. Как ей повезло, что ее «завоевал» этот норманн! Каждый день она будет без устали благодарить Всевышнего за то, что послал ей ее обожаемого Жобера!
Эдива зажигала в спальне свечи. Ей хотелось, чтобы в первую ночь по возвращении в Оксбери все были чудесно! Деревянная лохань была до краев полна горячей воды, благоухающей душистыми травами. На маленьком столике стояли кубки с вином и блюдо с медовыми коврижками. От углей в двух жаровнях распространялось тепло.
Эдива села на край кровати и принялась расплетать косы. У нее даже руки дрожали от сладостного предвкушения. Скоро придет Жобер, и они будут наслаждаться любовью. Какое счастье, что она вышла за него замуж! Она стала женой этого гордого нормандского рыцаря. А ведь когда-то считала его своим злейшим врагом. Теперь он был ей дороже жизни.
Дверь спальни открылась. Жобер, широко улыбаясь, шагнул к ней.
– Ах ты, моя саксонская соблазнительница! – сказал он. – Как красиво ты здесь все устроила. Как чудесно пахнет горячая вода.
Жобер принялся стаскивать с себя одежду. У Эдивы при виде его обнаженных плеч и мускулистой груди заколотилось сердце. Ей вспомнилось, как она увидела его обнаженным впервые. Уже тогда она страстно желала этого мужчину, этого зеленоглазого гордого воина.
Жобер, раздевшись, улыбнулся ей.
– Теперь твоя очередь, – сказал он.
Эдива быстро сняла с себя широкое платье. Кроме платья, на ней ничего не было.
У Жобера дух захватило. Он протянул руку и нежно провел пальцами по ее груди.
– Какая ты невероятно красивая!
– Красивее, чем женщины в Лондоне? – поддразнила она. – Красивее, чем нормандские леди из Кана?
Он ответил ей страстным поцелуем. Потом пробормотал охрипшим голосом:
– Забирайся в воду.
– Ты хочешь искупать меня?
Эдива залезла в лохань. Жобер склонился над ней и принялся намыливать ее шею, плечи, груди... Ей было приятно чувствовать прикосновение его сильных пальцев к своей нежной коже. Соски напряглись до боли. Она представила себе, как они наполняются молоком для его ребенка.
Потом Жобер попросил Эдиву встать и стал намыливать живот, бедра, ягодицы, ноги...
Она расставила ноги, с нетерпением ожидая, когда он прикоснется к самому нежному месту.
Он окатил ее из ведра водой и, завернув в простыню, вынул из лохани.
– Пожалуй, я искупаюсь потом.
– Ну уж нет! Залезай, пока вода горячая.
Он подчинился. Она намылила его широкие плечи, сильную грудь. Потом ее руки скользнули вниз по животу вдоль стрелки волос, остановившись всего в дюйме от самой возбужденной части его тела.
