– Отступить! – воскликнула она. – Да я проработала весь день как проклятая!
Морган гневно прищурился:
– И проработаешь еще и всю ночь, если это будет необходимо для того, чтобы привести дом в порядок. И запомни: начиная с этого момента, если я скажу тебе «подпрыгни», единственное, что ты можешь мне ответить, это: «На какую высоту?».
– На какую высоту?! – От былого раздражения у Лили не осталось и следа. Внезапно она безудержно расхохоталась, буквально согнувшись пополам от смеха: – На какую высоту!
Морган сердито посмотрел на нее:
– Я не предполагал, что это тебя так развеселит.
– Понимаю, – с трудом сдерживая смех, ответила Лили. – Но это действительно ужасно смешно. На какую высоту! – снова воскликнула она и опять расхохоталась.
Когда, немного успокоившись, она открыла глаза и вытерла выступившие от смеха слезы, то сразу заметила, что грозный блеск темных глаз Моргана сменился совершенно другим выражением. Подобно грациозному хищнику, он осторожно, едва заметно приблизился к ней.
– Что это ты делаешь, Морган? – спросила Лили. У нее вдруг перехватило дыхание, и она инстинктивно отступила от него на шаг.
– А ты сама как думаешь? – ответил он и подошел еще ближе.
Лили снова шагнула назад и почувствовала, что уперлась спиной в кухонную стойку. Мысли ее спутались. Морган не сводил глаз с ее рта. Не думая о том, что делает, Лили нервно провела по губам языком и еле слышно сказала:
– Похоже, ты собираешься нарушить свое обещание? Прищуренные глаза Моргана полыхали огнем. Лили выставила перед собой руки, словно защищаясь:
– Ты обещал, Морган. Обещал, что не прикоснешься ко мне.
Она чувствовала, что все его тело напряжено, как сжатая пружина, готовая вот-вот распрямиться. Это напряжение мгновенно передалось и ей, поэтому, даже когда он отступил, она не только не ощутила облегчения, а, напротив, едва сдержала стон разочарования.
– Дьявол! – пробормотал он и провел рукой по волосам. – Тебе повезло, что я дал это обещание.
Повезло? Едва ли, подумала она, и то же самое предательски прошептал ей внутренний голос. Прежде чем Лили успела одернуть себя и отказаться от овладевших разумом фантазий, Морган подошел к ней, очень нежно приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.
– На сегодня с работой покончено. Но завтра, как только взойдет солнце, мы снова примемся за уборку. – Его взгляд обжег ее. – И не вздумай опоздать.
На следующее утро, когда Лили проснулась, ей было не до смеха. Казалось, единственное, что она сможет сегодня делать, – это стонать от непривычных болезненных ощущений. Ныла буквально каждая частичка ее измученного тела, болели даже те мышцы, о существовании которых она не подозревала до того, как Морган Элиот вручил ей в руки ведро и щетку.
Поморщившись, Лили перекатилась на живот и зарылась лицом в подушку. Морган вчера сказал, что они начнут работать, как только взойдет солнце. Она фыркнула в мягкий пух подушки. Надо же – как только взойдет солнце! И что это он вообразил? Думает, что они бойцы на передовой?
Для обитателей фешенебельных домов Манхэттена восход солнца никогда не являлся сигналом к пробуждению. Если кому-то из них и случалось проснуться так рано, то при виде посветлевшего небосвода он говорил себе, что следует еще поспать. Именно так и собралась поступить Лили. «Еще чуть-чуть», – подумала она и попыталась забыть о словах Моргана. Одна мысль о том, сколько дел ей сегодня предстоит, приводила ее в ужас.
Закрыв глаза, Лили расслабилась и с наслаждением ощутила мягкость перины и невесомость покрывавшей ее простыни. Однако очень скоро ее покой был нарушен громким стуком в дверь.
– Уходи! – простонала она и снова зарылась в подушку. Дверь распахнулась так стремительно, что от порыва воздуха картины, висевшие на стенах спальни, едва не упали на пол.
– Я же просил тебя не опаздывать! Дети уже встали и ждут внизу.
– Уходи! – снова закричала Лили, хотя прекрасно понимала: надеяться на то, что он послушается и уступит, было бы предельно наивно.
Прежде чем она поняла, что он собирается делать, Морган быстро подошел к кровати и сдернул с нее простыню. Испугавшись, Лили вскочила с быстротой молнии, и ее маленькие изящные ступни утонули в складках мягкой перины.
– Да как ты смеешь?! – возмущенно воскликнула она.
– Ты опоздала.
– Опоздала? Да, опоздала! А ты просто сумасшедший! Ты невыносим, ты – настоящее чудовище! И я больше не собираюсь выполнять твои распоряжения. В этом доме приказываю я! И если ты успел забыть, то хочу напомнить: это ты работаешь на меня, а не наоборот!
Лили встала с постели и попыталась поднять с пола простыню. Но Морган быстро отбросил ее еще дальше.
– Можешь обзывать меня как угодно, но, несмотря на то что ты здесь хозяйка, от работы тебе все равно отвертеться не удастся.
Лили ехидно прищурилась:
– Трудно, наверное, быть святым?
Взгляд его, снова стал угрожающим. Все тело напряглось. Он вновь стал похож на хищника, который готовится к прыжку. В глазах засветилось желание. Огонь. Страсть. Она помнила, что Моргану удалось справиться с собой вчера, хотя и с большим трудом. Сегодня он снова оказался на грани. Сможет ли удержаться?
В какое-то мгновение она подумала, что он пошлет ко всем чертям свое обещание и, повинуясь порыву, заключит ее в объятия. От предвкушения сладостного ощущения его близости Лили закрыла глаза. Как ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, как жаждала она вновь почувствовать вкус его губ, осознать, что он желает обладать ею!
Нет, это не должно случиться снова! Лили испуганно раскрыла глаза. Она дала себе слово, пообещала себе, что больше ни за что не поддастся чувствам. Она никогда не станет Пурпурной Лили.
– Немедленно уходи! – потребовала она.
Морган попытался было возразить, но она резко оборвала его, словно опасаясь, что если он пробудет рядом еще хоть несколько минут, то она сдастся.
– Ты же видишь – я уже встала. Позволь мне спокойно одеться.
Он окинул ее изучающим взглядом, как будто пытался определить, стоит ли ей верить.
– Я обещаю, – с преувеличенной горячностью заверила его Лили.
– Даю тебе пять минут – и ни секунды более! И учти: если мне придется вернуться, то я сам тебя одену.
Взгляд Моргана потемнел, он шагнул к ней. Лили тут же отступила назад.
– Морган, – предостерегающе произнесла она, глядя на него в упор. – Лучше уйди отсюда, пока не сделал чего-то, о чем потом будешь сожалеть.
Он насмешливо прищурился:
– Единственно, о чем я сожалею, так это о том, что пообещал подождать, пока ты не научишься вести хозяйство, прежде чем прикоснусь к тебе снова.
