– Вы можете это устроить?
– Дитя мое, герцогиня Блэкдаун может повелевать самим королем, если захочет.
Райдер беспокойно расхаживал по дозорной дорожке вдоль зубчатых стен. Какого черта он позволил Миракл встретиться с его матерью наедине? Его первым порывом было добиться согласия, чтобы сопровождать ее. Однако Миракл, демонстрируя непреклонность, пожелала предстать перед лицом герцогини одна.
Райдер остановился и обеими руками ухватился за край стены. Внизу до самого моря виднелась пестрая мозаика ухоженных лесов и полей. Ближе, на просторы реки Уайлд, ложилась тень от замка, повторявшая силуэт постройки. Райдер мог различить даже свою собственную тень на водной ряби движущейся воды, где она растекалась у подножия замка.
Позади послышалось легкое шуршание шелка. Райдер обернулся.
– Мама!
Герцогиня с минуту вглядывалась в его лицо, затем, приблизившись, встала рядом. Ленточки чепца развевались на ветру. Легкий бриз трепал несколько выбившихся прядей светлых волос, которые щекотали ей щеки.
– Всю жизнь я боролась за власть Уайлдшея и непрерывность рода Блэкдаунов, – проговорила она. – Это труд всей моей жизни. И он будет вознагражден.
Райдер повернулся спиной к раскинувшейся перед ним панораме и прислонился к зубцу стены.
– Где Миракл?
– Я отослала ее к герцогу. Блэкдаун, будучи мужчиной, не останется равнодушным к ее красоте и уму, хотя поспешность вашей свадьбы, разумеется, вызывает в нем досаду.
– Он сказал мне. Но это не имеет значения. Я завтра увезу Миракл отсюда.
– Вот как? Жаль! – Герцогиня грациозно пожала плечами. – Я только что устроила твоей жене маленькое, но тяжелое испытание, и мне не хотелось бы, чтобы мои усилия были потрачены зря.
– Чего, черт возьми, вы от нее хотели?
Зеленые глаза герцогини были устремлены в небо.
– Проникать в души других – неотъемлемое качество герцогини, и это испытание было абсолютно необходимо. Если вашей жене когда-нибудь придется занять мое место, она должна уметь успешно доиграть предназначенную ей роль до конца. К счастью, у нее есть гордость, так необходимая в ее положении, и твердость характера.
– Боже! Я и без того мог вам это подтвердить.
Герцогиня обратила к нему лицо:
– Только не хмурьтесь на меня, как дракон, сэр! Едва ли вы беспристрастны. Но Миракл умна, хорошо образована, имеет свое суждение и обладает свойственным ей от природы чувством собственного достоинства. И она действительно необычайно хороша собой, а это немаловажно, особенно когда дело касается мужчин.
– Не забыла ли она упомянуть, – спросил Райдер, – что умеет также петь, танцевать и играть на фортепьяно?
Герцогиня рассмеялась:
– Не будьте глупы, Райдер! Я пытаюсь втолковать вам, что приложу все усилия, чтобы сохранить ваш брак.
Сердце Райдера бешено колотилось. С минуту он молча смотрел на нее.
Мать взяла его под руку.
– У меня было гораздо больше опасений, когда вы собирались жениться на леди Белинде Кархарт. Есть такое моральное требование: жениться на непорочных девушках. Но ведь это сущий вздор. Я поддержу этот безрассудный брак, Райдер, лишь потому, что Миракл может справиться с отведенной ей ролью. Я сделаю так, что вашу жену не только примут в обществе, но еще и будут превозносить. Однако вы должны подавить свои опасения относительно ее прошлого, иначе уничтожите себя.
– Но я люблю ее, – сказал Райдер.
– Настолько, что освободите свое сердце от сомнений? Пока же, если я должна уберечь этот брак, нам с герцогом следует немедля отправляться в Лондон. Нужно создать новый миф, который сделает Миракл объектом восхищения и сочувствия, а не возмущения. Каждый, кто хоть раз видел ее на сцене или слышал ее имя, произносимое с презрением, должен стереть в своей памяти эти воспоминания.
– А Хэнли следует напомнить, что он не может безнаказанно преследовать члена семейства Сент-Джорджей.
– Вы мой сын, – ответила герцогиня. – Прежде чем Хэнли успеет навредить вам и вашей жене, я разорву его на части, а внутренности брошу собакам.
– Он был ее любовником, – сказал Райдер. – Он предал ее.
– И вы все никак не можете простить ему это, не правда ли? Даже при том, что ревность – смерть любви.
Райдер открыл перед герцогиней дверь:
– Боже мой, я не ревную к Хэнли.
– Мужчины всегда будут увиваться вокруг вашей жены. Еще хочу вам сказать, что ваши опасения относительно вашего брата не имеют под собой никаких оснований!
Герцог с герцогиней отбыли пять дней назад. Эти пять дней стали днями идиллического уединения Миракл и Райдера.
Они гуляли и катались верхом, осматривали местность, беседовали. Казалось, ничто не мешало им слиться в единое целое.
Когда шел дождь, и они не могли гулять на просторе, Райдер водил ее по странному лабиринту башен и комнат, внутренних дворов и садов, из которых состоял замок Уайлдшей.
Когда светило солнце, они ездили по полям и лесам, а иногда, привязав лошадей, уходили побродить по гальке под высокими скалами. И занимались любовью.
Шестое утро распустилось в потрясающе солнечный день, который к вечеру, подернувшись дымкой заката, растворился в ясных, теплых сумерках. Лошади осторожно ступали по каменистой тропе, которая вела к оконечности мыса.
Миракл остановила лошадь у подножия затененной круглой башни, построенной много веков назад на вершине скалы. Ее легкие заполнил соленый воздух.
Спрыгнув на землю, Райдер привязал своего коня к кольцу в каменной стене.
– Мы зовем это место Амброз-Фолли, – сказал он. – Позволь помочь тебе спуститься.
Райдер легко снял Миракл с седла и поцеловал чуть более глубоко, чем сейчас это было необходимо.
Она взяла его за руку и последовала за ним. Скрипучая лестница, спиралью поднимающаяся на верх башни, привела их на плоскую крышу в окружении зубчатых стен, Миракл неожиданно оказалась в пьянящем благоухании роз. Она опустила глаза – под ногами были рассыпаны белые лепестки. С каждым шагом в ночной воздух поднимался волшебный аромат.
Райдер поцеловал ее в шею.
– Сейчас вторая половина августа, – сказал он. – Пришло время метеоритного дождя, персеид[30]. Мы могли бы лечь спать здесь, под звездами, и наблюдать за ним.
Постель из шелковых подушек и одеял, брошенных посреди толстого ковра, влекла их к себе. На маленьком столике был накрыт легкий ужин, и стояло несколько бутылок вина.
– Будем пировать, как римские сенаторы, – сказала Миракл, – растянувшись на подушках.
