– А-а-а.
Все ясно, не царское это дело.
– Потом я расспросил Брюса, позвонил матери и решил приехать и извиниться.
Ничего себе, какие подробности! А я-то думала…
– Ага, это было очень похоже на раскаяние!
– Меня так зацепила твоя дерзость…
– Дерзость? Да я была вежлива, как никогда!
– Нет, – он качает головой, – и ты так забавно смущалась, что я нашел в этом нечто особенное.
Притворяюсь равнодушной, а внутри все распускается, как бутон. Он нашел во мне нечто особенное. Такого мне еще никто не говорил.
– И? – Я жажду продолжения.
– И вот. – Он кивает на постель.
Естественно, я снова краснею.
Роберт улыбается, затем бросает взгляд на часы.
– Четыре утра. Нужно поспать.
– Здесь красивый рассвет, – подмечаю я, – не такой, как в Нью-Йорке.
– Хуже?
– Нет. – Пытаюсь подобрать фразу. – Просто в Нью-Йорке ты ощущаешь себя так, словно времени совсем мало, а сделать нужно очень много. А здесь хочется мечтать, спокойно, неторопливо…
– Да ты философ, Китти-Кэт. – Он укрывает меня одеялом, а сам подбирает разбросанные по полу подушки.
Китти-Кэт.
– Что еще за Китти-Кэт? Откуда ты это взял?
– Придумал специально для тебя.
– Зачем?
– Тебе идет.
Я фыркаю.
– Идет какая-то кошачья кличка?
– Тебе не нравится?
Хм. Я бы не сказала, что нет, но…
– Не знаю… пока не поняла.
– Тебе нравится, – утверждает Роберт. – Ты всегда смущаешься, когда я называю тебя так.
– Да, но это не означает, что мне нравится!
– Означает и точка, – смеется он, щелкнув меня по носу. – Хватит болтать, Бэйли. Я устал и умираю, как хочу выспаться.
– Слабак… – Цокаю языком и нарочно поворачиваюсь к нему спиной.
Роберт хихикает, обнимает меня сзади и чмокает в шею.
– Спокойной ночи, малышка.
– Спокойно ночи.
Как же хорошо…
* * *
Мне снится жаркое лето. Я стою за барной стойкой пляжного кафе и потягиваю коктейль. Вокруг отдыхающие. Они, как и я, полураздеты. Солнце такое яркое, что слепит глаза, а я почему-то без очков.
Заплатив бармену, я беру с собой коктейль и по теплому мягкому песку бреду к океану. Волны спокойные, низкие, как я люблю. Ведь я ужасный пловец…
Внезапно картинка меняется, и я замечаю вдалеке счастливую целующуюся пару. Кто они? Звезды Голливуда или попсовый дуэт? Прикладываю ребро ладони ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза, и всматриваюсь в их лица.
Волнение мигом захлестывает меня, когда я узнаю в них Роберта и его умопомрачительную невесту.
Они занимаются сексом прямо в океане, на глазах у всех, и – о боги, – им так хорошо. Так хорошо! Так хорошо!!!
Откуда-то играет знакомая мелодия, я мотаю головой, но она не утихает. Все расплывается – пара, небо, океан. Я резко разлепляю веки и щурюсь, заторможенно оценивая обстановку.
Эл-Эй, спальня Эддингтона, утро, сбоку сам Эддингтон, а мой айфон разрывается на прикроватной тумбочке.
Быстро хватаю трубку и, убедившись, что красавец возле меня по-прежнему спит, отвечаю на звонок хриплым, каркающим голосом:
– Да…
– Кэти!
Мама? Озадаченно гляжу на дисплей – номер не ее.
– Дочка, куда ты запропастилась?!
– Мам, что это за номер? – сконфуженно бормочу я, выбираясь из постели. Черт, я же голая!
– Где ты, дорогая? – проигнорировав мой вопрос, голосит она.
Влезаю в майку Роберта и на цыпочках выхожу на балкон.
– Дома. А что? – небрежно бросаю я, заметив неподалеку Тони.
Он слоняется туда-сюда и тоже разговаривает по телефону.
– Риз обыскалась тебя! – О нет. – Говорит, заезжала в Сохо, а ты не открываешь! Она не звонила?
– Э-э, нет, – проверяю пропущенные вызовы, все чисто. – Странно.
– Ты точно дома?
– Да, мам! Где мне еще быть? Я просто… крепко спала…
– Ох, как же мы перепугались! Перезвони ей, милая.
Нет, только не это! Что я ей скажу?
– Ладно, мам. Только попозже. Я обещала Селест встретиться…
Сэл – моя отмазка на любой случай жизни.
– Кэти, это займет всего пару минут. Не хорошо заставлять ее нервничать…
– Ладно, не беспокойся, – слышу облегченный выдох. – Почему у тебя новый номер?
– О, это не мой… одолжила у знакомой, на моем деньги кончились.
– У знакомой? – не верю своим ушам. Насколько мне известно, все ее подруги патологические жадины.
– Да. Дочка, обещай, что перезвонишь Ризи.
Я закатываю глаза.
– Обещаю, обещаю! Не волнуйся.
– Хорошо, милая. Мне пора. Перезвоню позже, уже со своего. Целую тебя, солнышко.
– Я тебя тоже.
Фух… кладу трубку.
– С кем ты разговаривала? – вздрагиваю от неожиданности.
Роберт стоит у балконной двери в одних трусах. Сонный, хмурый и чертовски подозрительный.
– Э-э, с мамой.
– Что случилось? – Он сужает глаза.
В чем дело, красавчик?
– Ничего, просто она меня потеряла.
– Потеряла? – Видимо, по утрам он заторможен и слегка глуховат.
– Ага. – Я прохожу в комнату, Роберт идет за мной. – Они с Риз, – продолжаю я будничным тоном. Интересно, как он себя поведет.
– Тебе звонила моя мать? – Он встает напротив кровати, а я с ногами забираюсь на нее.
– Как ни странно, но ни разу. – Я по-прежнему не понимаю, почему тетя сама мне не позвонила. С сетью все о’кей, и на счету есть деньги.
– Ты уверена? Точно пропущенных нет?
– Точно, – отвечаю я, уже менее уверенная. Айфон у меня недавно, вдруг не доглядела чего. – Посмотри сам. – На всякий случай передаю ему трубку, пусть убедится.
Внезапно лицо Эддингтона озаряется благодарностью, настроение улучшается, и я смутно осознаю, в чем причина его восторга.
Он сосредоточенно водит пальцем по сенсору и, как мне кажется, сдерживает улыбку.
Вот жук! Хочет проверить, с кем я разговаривала! Значит, и это его касается? Он что, действительно параноик и ничему не верит?
