Мадди пунктуально изложила все, что знала, ответила на уточняющие вопросы. При этом никто из обвинителей не проронил ни слова. Далее последовала точно такая же процедура по отношению к Биллу Коллинзу и Джорджу Фоли.
— Теперь, когда мы установили в основных чертах ваши отношения с обвиняемыми, — с улыбкой начал представитель защиты, — пожалуйста, объясните суду, мисс Ратледж, почему вы сидите на месте для свидетеля в наручниках.
Сеймур Биггерс предупреждал Мадди о вероятности подобной тактики. Он назвал ее «попыткой дискредитации свидетеля и соответственно его показаний». Она поняла, что адвокат попросту хочет представить свидетельницу лгуньей в глазах суда, и это ее разозлило.
— Я предполагаю, по целому ряду причин, — ответила Мадди. — Но пока никакого объяснения мне не было дано.
Представитель защиты взял со стола перо и принялся отточенным кончиком чистить себе ногти.
— Вы являетесь федеральной заключенной?
— Да.
— За какое преступление вы были посажены в тюрьму, мисс Ратледж?
— За убийство.
— И кто вел заседание суда, в результате которого вам был вынесен приговор?
— Джордж Фоли.
Адвокат встрепенулся с таким видом, словно его озарило.
— Тот самый Джордж Фоли, обвиняемый по данному делу?
— Именно так.
— Могли бы вы признать, что вам доставляет удовольствие давать показания против него, мисс Ратледж? Так сказать, обратить против врага его же оружие?
Мадди пристально посмотрела на адвоката, а потом на трех мужчин, против которых она свидетельствовала. Они уставились на нее с самодовольными ухмылками. И вдруг, совершенно неожиданно для нее самой, все происходящее стало ей абсолютно понятно и даже показалось смешным.
— Если говорить вполне откровенно, уважаемый представитель защиты, — холодно произнесла она, — то мне безразлично, чем кончится дело для Джорджа Фоли, а также для Сэма и для Билла. Я не просила привозить меня сюда, я не искала обвинителей, чтобы довести до их сведения то, что мне было известно о событиях в Талекуа. Удовлетворена ли я тем, что дала показания против них? Да, удовлетворена. Это люди низкие, бессовестные, с грязными руками.
На скамье присяжных поднялся негромкий говор, а с мест, где сидели представители обвинения, послышались сдавленные смешки.
— Кстати, относительно того, что вас привезли сюда, мисс Ратледж, — снова заговорил представитель защиты, на этот раз довольно грубо. — Правда ли, что вы совершили побег из заключения?
— Нет, это неправда.
— В самом деле? — Он наклонился вперед, сверля Мадди глазами. — Тогда почему вы были арестованы в Цинциннати — ведь вы находились в заключении в Форт-Ларнеде? Как это могло случиться, если вы не совершали побег?
Мадди поняла, что он хочет от нее услышать. Ну уж нет, скорее ад замерзнет, чем она впутает в это Ривлина! Она заставит этого типа пожалеть о том, что он выбрал столь подлую стратегию.
— О, — заговорила она мягчайшим тоном, как если бы некий свет озарил ее неискушенный разум, — вы хотите услышать рассказ о том, каким образом Джордж, Сэм и Билл, а также несчастный Том Фоли были втянуты сенатором Хар-кером в разворовывание денег агентства? Почему же вы прямо об этом не спросили?
Адвокат заморгал, потом быстро махнул рукой и проговорил:
— На этом все, у меня больше нет вопросов.
Представитель обвинения встал и подошел к месту для свидетелей. Ободряюще улыбнувшись Мадди, он неторопливо произнес:
— Я хотел бы выслушать ваш рассказ о том, каким образом сенатор Харкер оказался замешанным во всем этом деле.
Представитель защиты тут же вскочил и заявил протест: трагическое самоубийство сенатора Харкера делает недопустимыми какие бы то ни было показания против него, ибо он не может их опровергнуть. Судья согласился с ним, прежде чем обвинитель успел привести свои аргументы, но такое решение, казалось, не слишком его обескуражило. Он поднял глаза и снова обратился к Мадди:
— В таком случае, мисс Ратледж, не соблаговолите ли вы сообщить суду, при каких обстоятельствах происходила ваша поездка в Цинциннати?
Мадди начала свой рассказ, и где-то в середине ее повествования присяжные заседатели как один наклонились вперед, сосредоточив на ней все свое внимание. Обвинитель вернулся на свое место и с удовольствием слушал ее речь. Представитель защиты дважды пытался вмешаться и сбить Мадди с толку, но в конце концов судья остановил его и запретил дальнейшее вмешательство.
Когда она закончила, обвинитель поблагодарил ее, сказал, что у него больше нет вопросов. Следом должен был задавать вопросы адвокат, но он отказался и, махнув рукой, отвернулся к окну. Джордж, Сэм и Билл больше не усмехались. Наступило продолжительное молчание, после чего судья Эббот, подняв свой молоток, с громким стуком опустил его на стол и объявил:
— Перерыв на десять минут. Присяжные могут удалиться.
Секунды, в течение которых присяжные один за другим покидали свои места и выходили за дверь, показались Мадди неимоверно долгими. Затем она с таким же волнением наблюдала, как выходят в другую дверь Джордж, Сэм и Билл со своими адвокатами.
Когда дверь за ними закрылась, ее вывели через заднюю дверь в короткий темный коридор. Мадди напряженно ожидала появления конвоиров, которые будут сопровождать ее к новому месту заключения.. Что, если ее вернут в Форт-Лар-нед? Интересно, там ли еще Рози…
Однако ввели Мадди, против ее ожидания, в просторный офис судьи. Судья Эббот расположился за своим столом и смотрел на армейского офицера, который стоял напротив него, по другую сторону стола. Значит, они отправляют ее обратно в Ларнед, решила Мадди. Офицер, видимо, проделал нелегкий путь: мундир и брюки его были измяты и в пыли; тонкой серой пылью покрылись даже поля шляпы. Она глубоко вздохнула и сдвинула брови. Запаха лошадиного пота не чувствуется. Офицер приехал поездом? Возможно. Судя по тому, как небрежно он засунул желтые кожаные перчатки за пояс, ему не слишком хотелось сопровождать женщину-заключенную.
Она внимательно пригляделась к офицеру: его короткие темные волосы едва выбивались из-под полей шляпы. У Рив-лина волосы были куда длиннее и ложились завитками на воротник, эти завитки ей всегда хотелось потрогать — такими они были теплыми и шелковистыми…
Мадди смерила взглядом фигуру офицера. Широкие плечи, длинные ноги. У нее вдруг перехватило дыхание. Рив-лин? В военной форме?
Он обернулся, и сердце ее затрепетало. Видимо, ему много дней не удавалось как следует выспаться; подбородок и щеки заросли щетиной, которую ему некогда было сбрить. Вид у него был усталый и потрепанный, но он все же стоял здесь. Он приехал за ней, как и обещал.
Мадди рванулась вперед — к нему в объятия, но ее тут же оттащили назад к двери.
Ривлин ухватился за рукоятку револьвера и угрожающе прорычал сквозь стиснутые зубы:
