Стараясь не отвлекаться на мелькавшие среди деревьев огни, Мэллори взяла одну из деревянных планок и согнула ее наподобие лука. К каждому концу она привязала длинную тетиву. Девушка надеялась, что все сделала правильно в полутьме, когда соединяла вместе остальные частично скрепленные детали и привязывала ящичек сверху длинной узкой дощечки, предварительно уложив в него десять маленьких стрел, одну над другой, пока он не наполнился. Где же крышка? Мэллори никак не могла отыскать ее в грязи. Не важно! Девушка повернула винты, скреплявшие пусковой механизм с ящичком.
Опустившись на одно колено, Мэллори подняла свое творение. Оно оказалось тяжелее, чем она рассчитывала, потому что, когда она мастерила подобное оружие в аббатстве Святого Иуды, то использовала полый тростник.
– Что ты делаешь? – спросил Саксон, появляясь из темноты с парой коней на поводу, шагая по грязи, которая заглушала стук их копыт. Его лук в боевой готовности висел у него на плече. Он отпустил поводья коней и взял в руки лук. Вытащив пригоршню стрел, он воткнул их рядом с собой в землю, так чтобы можно было быстро хватать одну за другой и стрелять.
– Убери стрелы, – сказала Мэллори.
– Что?!
– Убери их. Люди короля не знают, что ты помогаешь мне. Пусть думают, что я одна, пока не возникнет необходимость открыть правду.
– Мэллори! Не нужно стараться обезопасить меня! Как только стражники возле твоей палатки проспятся, они сразу поймут, что в вино что-то подмешано! Они выяснят, кто позаботился о том, чтобы оно попало к ним, и король вскоре обнаружит, что я не отправился к королю Людовику, как он приказал.
– О чем ты говоришь?
– Я потом объясню!
Из-за деревьев донесся звук приближающейся погони. Мэллори поднялась с колена на корточки. Свое оружие она разместила на коленях. Прижав конец длинной дощечки к животу, она расположила участок с луком прямо перед собой.
– Что, во имя дьявола, это такое? – изумленно произнес Саксон.
– Нарико называет его чу-ко-ну.
– Нарико?
– Моя наставница в аббатстве. – Мэллори быстро проверила свое стреляющее устройство. – Это самострел с Дальнего Востока. Она научилась искусству его изготовления от своего отца, а потом научила меня. Он может выпустить десять стрел подряд за очень короткое время.
– Как быстро?
– Меньше чем за полминуты.
– Ты шутишь!
Мэллори подняла на него взгляд и улыбнулась:
– Нисколько!
– Это поразительно! Почему я никогда не слышал об этом оружии прежде?
– Оно с востока, из дальней заморской страны. Мы… – Мэллори подняла самострел. – Они почти здесь! Приготовь лошадей! У нас будет всего несколько секунд, чтобы уйти, после того как я выстрелю.
Саксон убрал свои стрелы в колчан и снова взял лошадей под уздцы.
– Готово!
Когда с полдюжины мужчин стремительно выскочили из-за деревьев, девушка потянула за рычаг, и так раз за разом. И каждый раз из маленького ящичка вылетала крошечная стрела. Они взмывали в темноту тонкими серебряными черточками и исчезали среди деревьев.
– Стрелы слишком малы! Они не смогут никого остановить, – язвительно произнес Саксон громким шепотом.
– Но они приведут в замешательство наших преследователей. Они подумают, что попали в засаду с несколькими лучниками.
Раздавшиеся крики и поспешное отступление врагов под кров деревьев показали, что Мэллори рассчитала правильно.
– Уходим! – крикнула она. – Мы сбили их с толку один раз, но больше не сможем воспользоваться этим оружием.
Девушка задержалась только для того, чтобы ослабить тетиву на другом своем луке и спрятать бесполезный теперь чу-ко-ну под кустом, засыпав его листьями, чтобы никто не нашел. Когда Саксон подбросил ее в седло, она пустила коня в галоп, и тот вихрем промчался через поле, без труда преодолев низкую стену в дальнем конце.
Мэллори оглянулась и увидела, что Саксон стремительно догоняет ее. В слабом свете таинственно поблескивала белая вышивка на его сюркоте и серебрились бока его светло-серого коня. Он мог бы быть одним из бесстрашных героев в его балладах, но Мэллори знала, что он превосходит их во всем.
Поравнявшись с ней, он указал на запад:
– Мы можем выбраться к морю и переправиться через пролив…
– Нет, мы должны отправиться в Пуатье! Я поклялась защищать королеву, и меня не освобождали от этой клятвы.
Он взял ее лицо в ладони.
– Любимая! Ты должна подумать о другой своей клятве. О клятве верности, что ты принесла в аббатстве Святого Иуды. Ты должна предупредить их о том, что случилось, чтобы они могли лучше подготовиться на случай, если король обрушит свой гнев на аббатство.
– Я смогу увезти королеву в аббатство, и там мы сумеем защитить ее!
– Вас слишком мало по сравнению с огромной армией, которую король может бросить на аббатство.
– Мы поклялись защищать королеву, и ни одна женщина в этих стенах не отступится от своей клятвы!
– Тогда ни одной женщины в стенах аббатства не останется в живых, если король решит атаковать.
Мэллори отвернулась. Он прав. Король Генрих безжалостно стирал с лица земли все деревни и поля, встречавшиеся на его пути. Он приказал мучить и казнить ее, хотя она готова была рассказать ему все, чтобы спасти королеву.
Девушка тихо сказала:
– Как только я вернусь во дворец королевы, отправлю весточку в аббатство Святого Иуды. Это единственное, что я могу сделать.
– Этого больше чем достаточно.
Она протянула руку и погладила его по предплечью.
– Надеюсь, ты прав.
Держа наготове меч, Саксон вошел вместе с Мэллори в большой зал королевского дворца. Тревожные слухи сопровождали их на всем пути в Пуатье. Шептались, что король Генрих уже отправился на встречу с королем Людовиком. Возможно, так и было, ведь король Генрих был талантливым правителем и хотел как можно скорее покончить с войной на континенте, чтобы срочно вернуться в Англию, подавить мятеж в подвластных владениях и выбить шотландцев за пределы северных границ королевства. Поговаривали также, что король Генрих намерен без сожаления сровнять город Пуатье с землей точно так же, как выжег дотла все деревни и поля к северу от него. Саксон не обращал внимания на эти ужасающие истории. Король не станет уничтожать город, который сам укреплял, возводя новые стены и ремонтируя храмы.
Но Саксон понимал, что большинство населения верило слухам. С первого момента, как они въехали в город через открытые ворота, возле которых не было стражи, и проследовали ко дворцу по опустевшим улицам, он уже знал, что они найдут во дворце.
Голые стены и запустение. Дворец покинули.
Со стен большого зала исчезли все гобелены. Спутанные обрывки веревок, удерживавших их на месте, валялись на каменном полу. В спертом воздухе трудно дышалось, потому что все окна были закрыты. Возле запертых дверей гнездились тени. Скамьи рядом с королевским столом на возвышении были опрокинуты. Посреди пола валялась забытая туфля.
