— Уж не пытаетесь ли вы мне угрожать? — процедил он сквозь зубы.
— Мне бы очень этого не хотелось. Еще раз настоятельно прошу вас присесть, милорд.
Ричард уселся на стул с высокой спинкой, стоявший напротив стола Хардинга.
— Ваши слова свидетельствуют, что супруга ознакомила вас с содержанием моего письма.
— У вас имеются реальные факты, позволяющие выдвинуть против меня столь серьезные обвинения?
— Я хорошо понимаю, как опечалило вашу супругу и вас мое письмо, но надеюсь, что и вы поймете, как важно было для меня исполнить свой долг, предупредив о возможной опасности свою клиентку.
— И обратив тем самым ее подозрения и гнев на меня, ее мужа, так, что ли?
— Копии с избранных мест из завещания Уильяма Лонгберна и текстов брачных договоров вашей супруги, обнаруженные мной по воле случая в портфеле мистера Моллипонта, действительно выглядели весьма подозрительно. К тому же клерк был очень напуган тем субъектом, который скупал у него эти выписки, и некоторое время отказывался сообщить мне его имя. Потом, правда, он решил, что молчать и запираться глупо, и рассказал мне все. Решительное объяснение с Моллипонтом состоялось вчера, и вчера же я написал обо всем леди Доверкорт.
Ричард перевел дух. Слава Богу, скоро его жена получит письмо Хардинга и узнает о его, Ричарда, непричастности к этому мерзкому, порочащему его имя делу.
Однако, по мнению Ричарда, это запоздалое письмо ничуть не умаляло вины сидевшего перед ним человека. Ведь если бы не чудовищные обвинения Хардинга, они с Элиссой так или иначе урегулировали бы свои разногласия — в конце концов у какой недавно вступившей в брак пары их нет?
Кроме того, существовал еще один враждебно настроенный к нему человек — тот, кто затеял всю эту интригу и, весьма возможно, готовился претворить упомянутый Хардингом план в жизнь, в силу каких-то пока еще не известных Ричарду причин.
Мистер Хардинг заговорил снова:
— Признаться, я не хотел подвергать жизнь вашего пасынка даже малейшему риску, а потому и позволил себе написать столь тревожное письмо вашей жене. Прошу простить меня за доставленное всем вам беспокойство.
— Беспокойство? Подыщите другое слово, Хардинг! Лично я пережил муки ада!
В холодных серых глазах мистера Хардинга появился отблеск чувства, отдаленно напоминавшего сожаление.
— Со своей стороны я обещаю уладить это дело к вашему с леди Доверкорт взаимному удовольствию. Я не только установил имя человека, который платил мистеру Моллипонтуза выписки из документов, но и понял, как мне кажется, зачем он все это затеял.
— Его имя? — вскричал Ричард, вскакивая на ноги и опуская внушительный кулак на столешницу прямо перед носом у Хардинга. — Кто это?
— Если вы будете вести себя в столь агрессивной манере, у меня может сложиться впечатление, что я, назвав вам имя этого человека, сделаюсь невольным подстрекателем и соучастником убийства.
— Неужели вы полагаете, что при сложившихся обстоятельствах я могу вести себя взвешенно и сдержанно? — отрезал Ричард.
— Придется, иначе я ничего вам не скажу. Я сам пошлю за этим типом королевских жандармов, и он предстанет перед судом, как то по справедливости и должно быть.
Ричард грозно сдвинул брови.
— Можете ничего мне не говорить. Я и сам догадаюсь.
Этого негодяя зовут Седжмор. Он, в чем я ни секунды не сомневаюсь, хочет заполучить мою жену и ее имение.
— Я не стану ни подтверждать, ни отрицать ничего из того, что вы говорите, пока у меня не сложится твердое убеждение, что в ваши намерения не входит брать на себя функции судьи и палача.
Ричард в упор посмотрел на Хардинга, но тот спокойно выдержал его взгляд. Решив, что от адвоката ни угрозами, ни пронизывающими взглядами ничего не добьешься, Блайт сдался.
Снова усевшись на стул и взяв себя в руки, он сказал:
— Ладно. Считайте, что я угомонился.
— Вот и хорошо.
— Но ведь это Седжмор, не так ли? Только назовите мне имя, и вы получите мое честное благородное слово, что я не стану вмешиваться в ход судебного разбирательства.
— Уж лучше я подожду. Если этот человек узнает, что он под подозрением, то, очень может быть, попытается удрать за границу.
— Делать нечего, придется ждать, — вздохнул Ричард.
— На этой стадии дела вам ничего другого не остается.
— Но вы-то, выдвигая против меня обвинения, ждать не захотели!
— Официально я никаких обвинений против вас не выдвигал. Я всего лишь предупредил в частном письме вашу жену о возможных последствиях деяния мистера Моллипонта. Не скрою, я полагал, что это вы платили за выписки из документов, поскольку подозревал вас в заговоре против жены с самого начала.
— Однако вы не поставили мою жену в известность о своих подозрениях.
— Я — адвокат. Мое дело не высказывать подозрения, а защищать интересы моих клиентов, особенно тех, чье положение представляется особенно уязвимым.
— Кто бы ни был злоумышленник, его замысел жениться на Элиссе, а затем расправиться с ее сыном ради приобретения собственности выглядит невероятно жестоким.
— Боюсь, вы недооцениваете прелести своей жены и не слишком хорошо осведомлены о реальной стоимости одного из самых процветающих имений в графстве. — Лицо «железного» Хардинга слегка оживилось. — Или, быть может, вы знаете о других, неизвестных мне причинах, которые могли заставить злоумышленника попытаться завладеть поместьем Блайт-Холл?
— Разве что его красота? Ничего, кроме этого, мне в голову не приходит. — Ричард пожал плечами. — На мои взгляд, в этом деле присутствует какая-то странность, и, что бы вы там ни говорили, вся эта история по-прежнему кажется мне невероятной.
— Мне представляется странным другое обстоятельство В своих пьесах вы пишете о человеческой низости и алчности, а сами упорно отказываетесь поверить в простейшее объяснение, которое предлагаю я.
— Описывать придуманных злодеев — одно дело, я совсем другое — представить себе реального человека, который способен на подобную низость. Но оставим это. Скажите лучше, что заставило вас усомниться в моей причастности к этому делу?
— Выжидательная позиция, которую вы заняли. Вернувшись в Англию, вы не предприняли ни одного незаконного шага, чтобы завладеть имением, а положились на естественный ход событий.
— Да, это правда. Я полагал, что Блайт-Холл принадлежит мне по праву, и ждал, когда король мне его вернет. Долго ждал.
— Хочу заметить, что ваши ожидания были щедро вознаграждены.
Ричард задумчиво потер подбородок, размышляя над тем, что еще, помимо отношений «клиент — адвокат», могло связывать Элиссу и Хардинга. Уж слишком, на его взгляд, «железный» Хардинг заботился о благополучии его жены. Или ему все это только кажется?
