— Я заставлю тебя кричать, Вик, — пробурчал он, заключая ее груди в свои ладони…
И всякий раз, когда его руки, блуждая по всему ее телу, касались заветного местечка, животный крик так и рвался из ее горла, но она снова и снова закусывала губу, вспоминая, что они в конюшне. Следом за руками ее начал сладко терзать и его рот. Внезапно она почувствовала, что жаждет большего, много большего, и немедленно! Но Крис почему-то опустился на колени.
Виктория недоуменно заморгала и, только когда он развел ее ноги, все поняла.
— О Боже, Крис, не надо!
— После того, что ты со мной творила? — хмыкнул он и заскользил языком по чудесному гроту, дразня и разжигая страсть, заставляя мышцы сокращаться, но не касаясь само-го-самого… Крис жаждал реванша. Когда-то она делала с ним все, что хотела, теперь же сама вздрагивала в ожидании и нетерпении.
Если бы только он имел такую же власть над ее сердцем, как над телом!
Его руки заскользили по ее ногам, ягодицам… Напряженно качнувшись, Виктория простонала:
— Крис…
— Хмм? — вопросительно поднял он голову.
— Я знаю, ты готов разрядиться, — насмешливо произ-» несла она хрипловатым голосом.
— Да что ты? — Он снова коснулся ее лепестков губами, и Виктория лишь шумно вздохнула. — Мне нравится смотреть, как ты корчишься в экстазе.
Он ухватился за ее бедра и пальцем дотронулся до жемчужины ее сокровищницы. Виктории казалось, что она вот-вот провалится сквозь землю. И она провалилась, стоило ему лишь коснуться языком. Она невнятно вскрикнула. Злорадно усмехнувшись, Крис повторял это снова и снова. Виктория тотчас вздрогнула и забилась в конвульсиях, столь же сильных, каковым было разгоревшееся в ней желание. Закрыв глаза, она попыталась восстановить дыхание, овладеть собой, но из груди вырывалось лишь его имя.
— Кристофер, я хочу тебя прямо сейчас!
Он резко выпрямился, спустил брюки и вошел в нее.
— Да! — выдохнула она и засмеялась от наслаждения. — О да, да, да, черт бы тебя побрал!
Загадочно улыбаясь, Крис закинул ее ноги себе на бедра, крепко ухватился за доски загона за ее спиной и продолжил атаку. Запрокинув голову, Виктория жадно хватала ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова. На секунду он отстранился, затем вошел снова. Властно. Требовательно. Она чувствовала себя беззащитной в его руках, но ей нравилось это чувство. Восхитительным сейчас казалось все: даже шероховатые деревянные доски, в которые она упиралась.
Крис начал ее целовать — жадно, ненасытно, грубо.
Доски поскрипывали при каждом его движении, и каждый раз Виктория с силой вонзала ногти ему в спину.
Стукнув копытом, заржал Цезарь. В воздухе витали запахи сена, лошадей и любви.
Крис нагнулся к ее губам, вновь испытывая незнакомое дотоле ощущение, и в этот момент Виктория чуть ли не зубами впилась в его рот. Крис рванулся вперед, и они на миг застыли, стараясь продлить минуты страсти.
Наконец, целуя любимую, Крис освободил ее ноги, приподнял ее за подбородок. Глаза Виктории блестели от навернувшихся слез, на лицо легла скорбная печать расставания.
— Вик, я лю…
Она приложила палец к его губам, не дав ему договорить. К чему слова, если у них нет никакого будущего? Силы оставили его, и Крис тяжело опустился на сено, увлекая Викторию за собой. Он любил ее больше жизни. Если бы только она захотела принять его любовь…
Абигайл чуть ли не швырнула пустую тарелку на поднос. Виктория оторвалась от страницы, которую изучала лишь для видимости, и кинула быстрый взгляд на Криса.
Тот даже в лице не изменился. — Что случилось? Похоже, ты чем-то расстроена.
Домоправительница окатила Кристофера презрительным взглядом, да таким, что он мигом опустил плечи и пригнулся.
— Тебе явно хочется что-то сказать…
— Нет, не хочется! — резко бросила Абигайл, швыряя на поднос следующую тарелку. На миг глаза ее задержались на Виктории, и в них отразилось сочувствие. Затем она вновь посуровела. Выходя из комнаты, она буркнула как бы про себя: — Растишь детей, надеешься, что людьми станут, а они… — Ворчанье растаяло в коридоре.
— Она все знает. Крис пожал плечами.
— Мы взрослые, Вик. И наши отношения никого не касаются.
— Ладно, Крис. Она заменила тебе мать. И ни к чему, чтобы она считала тебя соблазнителем невинной крошки. Тем более что я первая начала.
— Разве? — удивился он.
Ее лицо озарила лукавая улыбка.
— Кто просил прошлой ночью о пощаде?
— Я, — ответил Крис. — А сегодня утром? — Он поднялся со стула, обошел стол и опустился рядом с ней на диван. — У реки?
— Тоже ты. Выл, как койот.
Свифт коснулся губами ее плеча и вдохнул еле уловимый запах ее кожи.
— Вот как?
— Именно, — выдавила она, чувствуя, что сердце ее уже забилось как бешеное. — Тебе пришлось лезть в воду, чтобы охладиться.
— Это не помогло.
— И я очень рада, — прошептала Виктория, касаясь губами его рта.
— Боже мой!
Они поспешно отпрянули друг от друга и опустили глаза, как бы разглядывая разные концы кушетки. Мелькнувшее в дверном проеме платье Абигайл исчезло.
— Пожалуй, мне надо с ней поговорить, — произнесла Виктория.
— Нет.
— Да. — Она отбросила пытавшуюся удержать ее руку, но Крис все же схватил ее.
— Вик, пусть все идет, как идет.
— Она обвиняет только тебя одного, а виноваты мы оба. Я знаю, что мораль в твоем веке очень строга. — Она нежно откинула волосы со лба любимого. — Доверься мне, я поговорю с ней как женщина с женщиной.
Его тронуло, что Виктория решила за него заступиться. В самом деле, когда Абигайл сердилась на своего воспитанника, жизнь в доме становилась невыносимой.
— Ладно, даю тебе только пять минут. Пойду запрягу лошадей, мы отправляемся в город. Виктория подняла брови.
— Знаешь, а мне нравится быть твоей пленницей. Крис улыбнулся:
— Мы ненадолго.
— Чтобы взглянуть на Бэкета?
Она вдруг поняла, что уже многие часы не вспоминала о своей миссии, — так хорошо ей было у домашнего очага в атмосфере любви и счастья. К суровой реальности возвращаться не хотелось.
— Я, похоже, вспугнул его. Прошлым вечером.
— Что? — выдохнула она. — Боже, Крис! Не связывайся с этим человеком. Чудовище, он убьет тебя не задумываясь!
Поднявшись на ноги, Крис привлек к себе Викторию и, чувственно целуя, заставил замолчать. Затем, резко отстранившись, подтолкнул ее к двери.
— Увидишь — со мной ничего не случится. Я вернусь, и ты еще не раз заставишь меня покраснеть.
