Майкл указал на несколько сухих пней, покрытых зеленой плесенью.
— Трудно поверить, что всегда все сводится к этому, — сказал он вместо приветствия. На нем были старые рабочие брюки и еще более старая фланелевая рубашка с закатанными рукавами. — У тебя сегодня утром было что-нибудь интересное?
Дебора улыбнулась.
— Два фарингита, один бронхит, два медосмотра и больше аллергий, чем ты можешь себе представить. А у тебя как дела?
— Как я выгляжу?
— Бодро, — решила она. У него были ясные глаза и здоровый цвет лица. Он словно помолодел на десять лет.
Отец вернулся к прерванному занятию.
— Как там Грейс?
— Уже не так расстроена, — сказала Дебора. — Спасибо, папа. Не знаю, что ты ей вчера сказал, но это помогло.
Он сгреб кучку сухих листьев к краю клумбы.
— Она переживала из-за встречи с Грэгом.
— Не только, — сказала Дебора, пытаясь понять, что известно отцу. Она не мучила Грейс расспросами. Вчера ее больше интересовал результат, нежели процесс. Сегодня процесс стал важен.
Майкл посмотрел на нее, продолжая работать.
— Нет, не только. На душе у Грейс накопилось довольно много всего. Я так понимаю, она все рассказала Грэгу?
— От начала до конца, — ответила Дебора. — А то, что не рассказала она, рассказала я. Как раз вовремя.
— Намного позже, чем следовало, — поправил ее Майкл тоном доктора Барра. Потом, похоже, спохватился и уже мягче сказал: — Девочке в ее возрасте нелегко. Она наполовину ребенок, наполовину женщина.
— Это мне нелегко. Я совершила ошибку.
— Дебора, — проворчал Майкл, — мы все совершаем ошибки. — Он помолчал. — Хочешь, я поговорю с Джоном?
На этот раз Дебора грустно улыбнулась и покачала головой.
— Вдова и так обвиняет полицию в необъективном отношении к нам. Мы лучше сами поговорим с Джоном. Я до сих пор не знаю, чем это все закончится, но, по крайней мере, Грейс уже лучше.
Майкл наклонился, чтобы собрать листья. Мешок для мусора лежал рядом. Дебора подняла и раскрыла его.
— Как бы там ни было, — сказал он, заталкивая листья в мешок, — я бы скорее всего поступил так же, как ты. Не знаю, избежала бы Грейс наказания за пиво, но здесь я не вправе судить. Она задала мне несколько хороших вопросов об алкоголе, кстати, ее вопросы были лучше твоих. Почему ты так долго об этом молчала? — спросил Майкл, но так резко и с таким достоинством, что ответа не требовалось. Когда он опять поднял грабли и направился к клумбе, Дебора ощутила странное умиротворение.
Закрыв глаза, она глубоко вдохнула.
— Ах. Запах моего детства.
— Твоя мама любила весну. Она любила эти гортензии.
— Адинальдо уберет листья.
Но отец не останавливался.
— Я делаю это для Рут, — сказал он. — И для себя.
— Не хочешь прерваться на обед?
— He-а. Мне хорошо. Тебе разве не нужно ехать домой?
— Вообще-то Грэг забрал детей в Вермонт.
— И Грейс? Она поехала по доброй воле?
— Ага, — ответила Дебора с улыбкой. — Но я хочу есть. И собираюсь перекусить у Джил.
— Глазированная булочка на обед?
— Попробую жареную индейку с белым хлебом, салатом, томатом, майонезом и толстым ломтиком чеддера.
— Где?
— У Джил.
— С каких это пор у нее подают обеды?
— С тех пор как начали готовить обеды в соседнем кафе. — Дебора взглянула на часы. — Я также хочу салат из шинкованной капусты, поэтому еду туда прямо сейчас. Его очень быстро разбирают.
Майкл шмыгнул носом.
— Мамин рецепт был самым лучшим.
— Поэтому этот салат быстро заканчивается, — сказала Дебора и уехала.
Через несколько минут она стояла в очереди в кондитерской. Подойдя к прилавку, Дебора заказала сандвичи для Джил и для себя и заняла единственный свободный столик.
Сестра принесла сандвичи и придвинула стул поближе.
— Я умираю, — сказала она немного раздраженно. — Ты не могла позвонить мне и рассказать, как все прошло?
Дебора отломила половину санДвича.
— Пока мы не закончили разговор, не могла, а потом уже было слишком поздно. А сегодня утром я принимала пациентов.
— Грэг еще здесь?
— Нет. Он забрал детей на ферму.
— И Грейс тоже?
Так как рот был занят, Дебора кивнула.
Не прикоснувшись к собственному обеду, Джил спросила:
— Где он ночевал?
— В доме. На нашей кровати.
— С тобой? — осторожно спросила Джил.
— Ты так же, как и он, не умеешь задавать вопросы, — сказала Дебора, но не рассердилась. Ей нечего было скрывать, не из-за чего чувствовать себя виноватой. — Это, конечно, не твое дело, но он спал в своей постели, а я — в своей. Мы не спали вместе. Грэг женат на другой.
Но Джил все равно съедало любопытство.
— И как ты к этому относишься?
— Нормально.
— И тебе не хотелось прокрасться к нему на цыпочках посреди ночи?
— Конечно, нет.
Дебора откусила еще кусок сандвича.
Джил взяла вилку, чтобы приступить к шинкованной капусте.
— Ты чувствовала себя неловко?
Дебора перестала жевать.
— Немного. Но только пока не сказала ему, что перебралась в спальню рядом с детьми. То есть я не знаю, что он там думал. Грэг знал, что, возможно, переночует у нас. Он привез сменную одежду…
Она замолчала, потому что Джил уже не слушала. Она смотрела в окно. Повернувшись, Дебора увидела Майкла. Он был в тех же штанах и клетчатой рубашке. Уверенно, словно делал это каждый день, он вошел, осмотрелся и направился к ним.
— Кстати о неловкости, — произнесла Джил.
Глядя на отца, Дебора потеряла дар речи.
— Здравствуйте, доктор Барр, — поздоровался подросток, обедавший со своим отцом.
Майкл положил руку мальчику на плечо, проходя мимо.
— Привет, Джейсон, — ответил он, но не остановился.
Вскоре отец стоял у их столика, переводя взгляд с одного сандвича на второй. Потом ткнул пальцем в сандвич Джил. — Этот с чем?
Она прокашлялась, только этим выдав бурю чувств, которая разыгралась в ее душе.
— Куриная грудка, салат, томат с горчицей на домашнем хлебе. Поджаренном.
— Я съем такой, — сказал Майкл. — С шинкованной капустой. — Он помолчал и неуверенно спросил: — Где заказывать?
