— Полагаю, теперь вы меня выслушаете, дамы.
Они затаили дыхание: безмолвные статуи на траве.
— Больше никаких вопросов. Никаких обвинений. Я уезжаю. А вы мне не мешаете. — Он сделал паузу. Никто не шелохнулся. — Так-то лучше.
Выставив нож перед собой, Мэттью попятился, присел, подобрал свои холсты и выпрямился с наглой ухмылкой.
Клаудия оцепенела, лежа на земле. «А я прыгнула ему на спину! Запросто мог пырнуть ножом. Ужас, ужас!»
Не спуская с них глаз, Мэттью открыл дверцу, забросил назад холсты и сел за руль.
Последние слова потонули в грохоте — мимо промчался очередной поезд, рассылая белые искры из-под колес. В их свете что-то металлическое блеснуло на земле и привлекло внимание Клаудии. Как только дверь за Мэттью захлопнулась, Клаудия рванулась за… циркулем.
Заурчал двигатель. Клаудия воткнула острие циркуля в заднюю шину, когда машина уже тронулась от обочины.
Распластавшись на животе, Клаудия следила за машиной. С визгом колес по асфальту «хендай» на всей скорости пролетел мимо знака «стоп», свернул за угол в конце квартала и, мигнув задними фарами, скрылся из виду.
— Господи! Как ты? — Мара подскочила к Клаудии, в голосе никакой музыки, одна тревога.
— Что делать, что делать?! Джил наверняка у него! Он ее убьет! — Линдси переводила взгляд с Греты на Клаудию и обратно. — Или… уже убил?
— Я запомнила номер машины. Звоню в полицию. Далеко ему не уйти.
— Ты что там делаешь, Клаудия? — Потирая ушибленное плечо, Линдси глянула на подругу. Взгляд был более чем красноречив: тут такое творится, а ты разлеглась.
— Клаудия постаралась превратить наше поражение в победу, — раздался голос Греты.
Трое из членов Клуба озадаченно уставились на Грету.
— Он не уйдет далеко. — Клаудия все смотрела в ту сторону, куда умчал Мэттью. — У меня своя политика абсолютной нетерпимости.
30
Джил очнулась, и ее сразу замутило от вони машинного масла. Она не могла ни пошевелиться, ни крикнуть: связана по рукам и ногам, а рот плотно заклеен. Пальцы на руках как чужие — слишком туго стянуты руки, а босые ноги совершенно заледенели. И очень больно дышать.
Мэттью затолкал ее в багажник своей машины — это Джил отчетливо сознавала. Под щекой коврик, снизу гудят по асфальту шины, вокруг шум оживленной дороги. Машина ухнула в выбоину, и грудь пронзила боль. По крайней мере, можно не сомневаться, что они еще в Чикаго.
Машина затормозила и остановилась, мотор тарахтел вхолостую, глушитель вибрировал, и у Джил заныло в правом боку. Здорово ее отделал Мэттью — видно, уже после того, как она потеряла сознание. Судя по острой боли в груди, еще и ребра сломал. Джил попыталась перевернуться на спину, чтоб дышалось легче, но боль стала нестерпимой. Да и не поворочаешься особенно в такой тесноте. Машина дернулась и снова набрала скорость.
Куда он ее везет? Что задумал? Джил в жизни не испытывала такого ужаса. «Он убьет тебя, Джил. Вот что он задумал». Она попробовала дышать глубже, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Какое там — только ребра разбередила.
Послушалась бы Линдси — сидела бы сейчас в Клубе желаний, а не ждала смерти в багажнике своего безумного любовника. Почему не обратила внимания на явные признаки? Почему не прислушалась? Ладно, отругает она себя потом, было бы время. А сейчас надо что-то придумать. Джил снова дернула руками — нет, замотаны намертво.
Она закрыла глаза. В первый раз за долгие годы Джил молилась.
— Поехали, — бросила Клаудия, поднимаясь с земли.
— Куда поехали? — не поняла Линдси.
— За ним. — Клаудия махнула рукой. — Давайте все в машину. Надо спешить. Джил у него в багажнике, я точно знаю. Уверена — и все тут! Мы должны ее спасти.
— Клаудия права, — закивала Грета. — Я тоже почувствовала.
Гейл направила пульт на минивэн, двери поползли в сторону. Мобильник она сунула в руку Маре:
— Держи. Когда ответят, скажешь, что запомнила номер. Сообщи, что у него нож и что он нам угрожал. И объясни, в какую сторону он поехал.
Женщины забрались в машину. Гейл рванула с места, не дожидаясь, пока закроются двери и смолкнет писк сигнализации.
Шины под ухом шуршали по гравию — должно быть, она опять на какое-то время отключилась. Машина накренилась на сторону, Джил сползла ногами вниз. Шорох гравия сопровождался мягким ритмичным стуком. Гул магистрали отдалился, почти исчез.
Вдруг машина встала. Тишина. Джил чувствовала, как Мэттью возится на переднем сиденье. Открылась и захлопнулась дверца. Шаги направились к Джил. Замерли.
— Чертовы суки, мать их!
Шаркнули башмаки — он поддал ногой гравий, камни звонко забарабанили по багажнику. Джил вздрогнула. Снова стало тихо.
— Черт бы их драл! И как мне те… — Мэттью оборвал себя на полуслове.
Опять шорох гравия — подъехала другая машина. Остановилась. Благодарю тебя, Господи!
— Эй! Что вы здесь делаете? — окликнул мужской голос. — Это запретная зона.
— Шину проколол. Пришлось съехать с шоссе — глянуть, что да как.
«Прибрежная Аллея?» По проекту реконструкции все дороги вблизи озера засыпали гравием. «Мы у озера?»
Джил услышала, как хлопнула дверца, шаги двинулись в их сторону, а Мэттью прошел к капоту своего «хендая».
— Я хотел найти местечко поспокойнее, чтобы поменять колесо.
Джил так и видела, как он откидывает голову, пуская в ход все свое обаяние, — знает ведь, что и на мужчин действует.
— Я не собирался далеко заезжать, — добавил Мэттью.
— Запаска есть?
— В багажнике.
— Сами управитесь?
— А как же.
Джил попыталась крикнуть, но сквозь скотч прорвался лишь едва слышный стон. Она силилась поднять ноги и постучать в крышку багажника, но боль была невыносима. «Вам…» раздалось совсем глухо. На большее ее не хватило. Хотела поднять ноги еще раз, но бессильно обмякла от боли.
— Что ж, ладно. — Блюститель порядка не услышал ее возни. — Меняйте колесо и отчаливайте. Надо было воспользоваться одним из дорожных «карманов». А сюда нельзя, ремонт здесь.
Шаги удалились. Джил закрыла глаза. Надежда таяла, паника росла с каждой минутой.
— Он уезжает! Нет, вы представляете — уезжает! Что будем делать? — Линдси понизила голос, хотя они сидели в машине на другой стороне парка, далеко от «хендая» Мэттью.
— Полиция сказала, чтоб мы к нему не приближались. — Мара потрясла мобильником Гейл. — Строго-настрого запретили — из-за ножа.
