— Послушай, — снова повторил он, — ты на чьей стороне?
— Какое это имеет значение? Сейчас я здесь, с тобой.
Он нахмурился и задумался.
— Ты даже не знаешь, на чьей я стороне!
В его словах звучало обвинение Розали.
— Разве это важно?
— Важно? — повторил он. — Господи!
— Вот.
Розали выпрямилась.
— Теперь у тебя все в порядке.
Она взяла его под руку и помогла подняться на ноги. Потом помогла подняться по лестнице. Ей показалось, что там, наверху уже все закончилось. Патрульные машины исчезли с Виллидж-сквер. Автобусы с телевидением поехали дальше, чтобы найти еще что-нибудь «горяченькое» для показа по одиннадцатичасовым новостям. Вахта людей с плакатами тоже закончилась.
Розали оглядела площадь. Видела ли она на самом деле Бена всего лишь секунду в самом начале этого побоища, когда он выходил из особняка на Девятой улице? Шум, вероятно, напомнил ему о том, что он должен встретиться с Розали.
Казалось, что все произошло тысячу лет назад. Она отпустила руку юноши.
— Сможешь идти сам?
— Да. А где все остальные?
— Арестованы, а может, удрали. Твой дом далеко?
— В Бронксе.
— Надо показать рану врачу.
Он потрогал лоб и поморщился.
— Сначала это увидит моя мать. Слышала бы ты, как она станет вопить!
Он улыбнулся Розали, нырнул в подземку и был таков. Розали пошла по направлению к Пятой улице. Во рту была горечь. Она все поняла и шла к дому родителей.
Она позвонит оттуда миссис Трафиканти и попросит, чтобы та осталась с детьми. Может, она останется в городе. Может, просто выпьет чашечку кофе, поговорит о случившемся и вернется домой в Скарсдейл. Может, расскажет своим родным, что видела здесь Бена. Или расскажет им об этом парне. Или поведает своей сестре Селии о том, какие неприличные картинки стали появляться в ее воображении. Может, ей стоит поговорить о сержанте Кьютроне. А может, она не проронит ни слова, черт бы их всех побрал!
Розали не знала, о чем она расскажет родным, а о чем умолчит.
Глава пятьдесят шестая
В десять вечера после звонка в Скарсдейл Бен все понял и отправился в дом Дона Винченцо Бийиото на Пятой авеню. На его звонок открыл новый охранник, которого Бен не знал. Он думал, что дверь ему откроет Рокко Сгрой.
— Я — Бен Фискетти, — недовольно сказал он, — впустите меня.
— Подождите.
Мужчина плотно закрыл дверь перед его носом. Бен хотел было уйти. Не хватало только стоять под дверью дома собственного тестя. Сама мысль была противна ему. Прежде чем он успел уйти, дверь снова открылась. За охранником, стоявшим на пороге, он увидел маленькое круглое личико Розали и ее блестящие, густые, темные волосы.
— Скажи этой обезьяне, что я свой.
— Это свой.
Она повторила слова Бена странным голосом, как будто вместо нее это сделал автомат.
Охранник, не извинившись, пропустил Бена в дом. Было ясно, что он ему не понравился. Розали, шедшая перед ним, провела его через холл к лестнице, ведущей на второй этаж. Они проходили мимо старинных буфетов красного дерева и кресел, на ручках и спинках которых были прикреплены вязанные крючком кружевные салфеточки. Они поднялись на второй этаж, и Розали провела его в комнату. Бен вспомнил, что это была ее комната, когда она жила здесь.
— Все уже спят, — прошептала она ему. — А может, такие воспитанные, что притворяются, будто спят. Мама легла полчаса назад, а Селия читает у себя.
— A il pezzo novanta.[100]
Бен присел на край кровати Розали, наблюдая, как она пытается понять итальянскую фразу. Он прекрасно знал, что в детстве она слышала только сицилийский диалект, она никогда не писала и не читала на языке, и поэтому ей было трудно понять те фразы, которые редко употреблялись в обычной жизни.
— Говори по-английски, Бен.
— Милочка, конечно! — Он начал сильно жестикулировать, как это делает итальянский продавец-разносчик. — Il pezzo novanta. Как это называется по-английски? Ну, эта большая шишка!
Розали поморщилась.
— Совсем не смешно…
— Вот как, бейби! А мне смешно видеть такую una bella ragazze,[101]как ты, которая не знает родного языка!
Розали села в кресло за своим письменным столом.
— Если ты имеешь в виду моего отца, то его здесь нет. Он занят.
— Чудесные занятия!
— А почему ты в ресторан не явился?
Бен на секунду сжал губы, потом натянуто улыбнулся.
— На углу началась заваруха. Была полиция, и образовалась такая пробка, что через нее не было возможности пробраться. А когда я пришел, тебя там уже не было.
Розали покачала головой.
— Неправда. Потасовка началась спустя час после того, как мы должны были встретиться.
Бен опять начал жестикулировать, он пожимал плечами, вскидывал руки. Поднял брови и опустил углы рта.
— Прости меня.
Розали кивнула головой.
— Зачем ты пришел сюда?
— За тобой, домой забрать.
— Здесь тоже мой дом, и здесь мне всегда рады.
— Чего я не могу сказать, ко мне здесь относятся иначе, — заявил Бен, поднимаясь на ноги. Он резко развязал галстук и расстегнул рубашку. Здесь всегда было слишком душно.
— Тебе здесь тоже рады, но на ночь тебе оставаться нельзя.
— Прекрасно.
Бен снял пиджак и повесил его на другое кресло. Он зажег сигарету и начал убирать пачку, а потом предложил закурить Розали. И вдруг он вспомнил, что курит Типпи, а не Розали. Он убрал сигареты в карман.
— Это я, Розали, — сказал ему она. — Хватит, Бен.
— Хорошо.
Он сделал глубокую затяжку и открыл окно. Бен смотрел на просторы Пятой авеню. Даже в это время на ней машины, автобусы и такси образовали очередную пробку.
— В этом доме тебе не по себе, верно? — спросила она его.
— Да.
— Почему?
— Мне всегда кажется, что через улицу кто-то сидит у окна и снимает всех, кто сюда заходит и выходит.
— Вполне возможно.
— Меня это нервирует.
— Но дело не в этом, — сказала Розали.
— А в чем?
— Ты нервничаешь из-за…
