— Предлагали мне встать на ваше место?
— Да.
— А я поставила себя на место Тэда и Марши. Вы в самом деле рассчитывали, что Макуэйды не узнают правду? Вот дочь есть — и вот ее нет, а им, по-вашему, до конца жизни бегать к двери на каждый стук и вздрагивать от телефонных звонков?
— То есть лучше наверняка знать о смерти?
Уэнди даже не стала отвечать.
— Поймите, мы тоже жили как над пропастью. Кто-то постучит или позвонит — сразу думаем: полиция.
— Ух. Как мне вас жаль.
— Я не ради сочувствия рассказываю. Я хочу объяснить, что произошло потом.
— Думаю, и так понятно. Вы ближайшая родственница Дэна. Тут приходит полиция и сообщает о его смерти — вот так совпадение, правда?
Дженна опустила глаза, плотнее закутала себя в полы фланелевой рубашки, словно искала в них защиты, и показалась Уэнди еще меньше.
— Я любила его. Эта новость меня уничтожила.
— И все-таки умер — значит умер. Сами сказали. Дэна заклеймили педофилом, а с ваших же слов, возвращение доброго имени его не волновало — в загробную жизнь он не верил.
— Это правда.
— По отчетам, Дэн звонил лишь вам и своему адвокату Флэру Хикори. А доверял только вам. Вы знали, где он, и все еще хранили айфон Хейли. Так почему нет? Почему не свалить на мертвеца?
— Это уже не причинило бы ему вреда, как вы не понимаете?
В ее словах была хоть и жуткая, но правда: мертвому не повредишь.
— В «Гугл-Земле» в айфоне вы пометили заповедник «Рингвуд» — еще одна зацепка. Зачем он Хейли, если Дэн закопал ее там? Непонятно. Единственное объяснение, какое я нашла: убийца хотел, чтобы тело обнаружили.
— Не убийца. Произошел несчастный случай.
— Эти тонкости меня сейчас не интересуют. Зачем вы пометили заповедник на карте?
— Думайте как угодно, но я не чудовище. Я видела Тэда и Маршу, их муки, понимала, как выматывает неизвестность.
— То есть поступили так ради них?
Дженна взглянула на Уэнди:
— Я желала им хоть какого-то успокоения, а девочке — нормальных похорон.
— Очень благородно.
— Этот ваш сарказм…
— Чем-то не нравится?
— Вы им себя прикрываете. Мы совершили ужасное. Но вы как мать отчасти с нами согласны: ради защиты детей надо делать то, что надо.
— Мертвых девочек в лесу не хоронят.
— Нет? И вы бы не стали? Ни при каких обстоятельствах? А если бы на кону стояла жизнь Чарли? Я знаю, вы потеряли мужа. Однако представьте: его хотят посадить в тюрьму за несчастный случай. Как бы вы поступили?
— Уж не закапывала бы ее под деревом.
— И все-таки ответьте. Я хочу знать.
Уэнди промолчала, но на секунду позволила себе вообразить: Джон жив, в комнату входит Чарли, на полу лежит мертвая девушка. Нет, не обязана она представлять, как повела бы себя, нет причины погружаться так глубоко.
— Ее смерть — несчастный случай, — негромко повторила Дженна.
— Я знаю.
— Понимаете, почему мы сделали то, что сделали? Я не прошу с нами соглашаться. Но вы хотя бы понимаете?
— До некоторой степени.
Дженна подняла заплаканные глаза:
— Как вы поступите дальше?
— А вы бы на моем месте?..
— Оставила бы все как есть. — Дженна взяла гостью за руку. — Пожалуйста, умоляю — оставьте как есть.
Уэнди задумалась. Она пришла сюда совсем с другими чувствами — неужели мнение изменилось? Снова представила: Джон жив, входит Чарли, на полу — мертвая девушка.
— Уэнди!
— Я не судья и не присяжные. — В памяти всплыл Эд Грейсон с его поступком. — Не мне вас наказывать. Но и не мне прощать.
— Что это значит?
— Простите, Дженна.
Та отступила.
— Ничего вы не докажете. Я стану отрицать, что мы вообще разговаривали.
— Попробуйте. Только вряд ли это поможет.
— Почему? Ваше слово против моего.
— Нет. — Уэнди махнула в сторону ворот. Из-за угла вывернул Фрэнк Тремонт с двумя полицейскими. — Я соврала, — сказала она, приоткрыв рубашку. — «Жучок» на мне есть.
ГЛАВА 38
Вечером, когда все закончилось, она сидела на веранде. Чарли в своей комнате наверху стучал по клавишам компьютера. Вышел Попс, встал возле ее кресла, держа в руках бутылку пива. Уэнди потягивала белое вино. Оба начали разглядывать звезды.
— Я готов ехать.
— Какое «готов» после пива?
— Да я только одну.
— Не важно.
Он сел.
— Все равно сперва надо поговорить.
Уэнди сделала глоток. Так странно: спиртное убило ее мужа, убило Хейли Макуэйд. Однако же вот — выпивают ясным прохладным весенним вечером. В другой раз на трезвую голову она, возможно, попробовала бы разыскать в этом глубокий смысл.
— О чем?
— Я приезжал в Нью-Джерси не только посмотреть, как вы тут.
— Тогда зачем?
— Мне пришло письмо от Арианы Насбро.
Уэнди молча уставилась на него.
— Я встречался с ней на этой неделе. Несколько раз.
— И?..
— И решил простить. Отпущу, не стану больше цепляться. Джон бы одобрил. Если в нас нет сострадания, то что есть?
Уэнди промолчала, вспомнив Кристу Стоквелл, которая простила причинивших ей боль ребят-студентов. Она сказала тогда: «На ненависть уходит столько сил — вцепишься в нее и упустишь более важное». Фил Тернбол дорого заплатил за этот урок. Месть, ненависть — цепляешься за них и рискуешь упустить главное.
С другой стороны, Ариана Насбро — не студентка, учинившая безобидный розыгрыш. Это человек, который пьяным сел за руль, причем не в первый раз, и убил Джона. Но мысль о Дэне не отпускала: будь он жив, простил бы? Можно ли вообще сравнивать их ситуации? А если можно — что с того?
— Извини. Не могу ее простить.
— Я и не прошу. Уважаю твои чувства, но и ты уважай мое решение. Сумеешь?
Уэнди поразмыслила.
— Вроде бы да.
Некоторое время они молчали; слов не требовалось.
— Я жду, — сказала Уэнди.
— Чего?
— Что насчет Чарли?
— То есть?
— Ты объяснил ему, зачем вернулся?
— В этом доме решаешь ты. — Попс встал, отправился укладывать последние вещи, а через час уехал.
