Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Заметьте, он говорит об этом в настоящем времени. Что же касается Хагерта, то с ним я встретилась вот каким образом. Этот человек писал в одной из провинциальных западногерманских газет по поводу самоубийства приятеля, бывшего его старше на пять лет: «Он часто говорил мне, что похоронил себя вместе с великим рейхом. Непостижимый человек! Как мог он забыть все лишения последних двух лет войны и не ценить обретенного годами труда комфорта? У него все было прекрасно: удобный дом, любящая семья.».
В одной из книг, написанной Ширахом, есть такие слова: «Молодежь не преследует собственных интересов, все, что она делает, она делает для благосостояния нации. <…> Ничего для себя, всё для Германии. <…> Гитлерюгенд — это философски образованное сообщество… его члены — это солдаты идеи».
И эти «солдаты идеи» в полной мере успели доказать всю правильность сделанного на них расчета. «Мы рождены для того, чтобы умереть за Германию» — этот «героический афоризм» Шираха часть из мальчишек реализовала в 1944 году. Танковая дивизия «Гитлерюгенд» почти вся полегла в ожесточенных боях у Кайенны.
К началу войны энтузиазм самого фюрера молодежи несколько поугас. Война ломала многие из его планов, например, она перечеркнула его любимую программу «Верность и красота» — по воспитанию идеальной арийки. Да и вообще он как-то «потускнел», почти перестал выступать публично, часто раздражался, жаловался, что его никто не понимает, и все больше своих обязанностей стал перекладывать на своего заместителя (и будущего преемника) Артура Аксмана.
Когда началась война, Шираху было бы стыдно не подать примера, и он стал проситься на фронт, однако Гитлер отпустил его только в 43-м. Ширах прослужил пол года, дослужился до звания лейтенанта, но Гитлер вызвал его в Берлин и велел, оставаясь на бессменном посту фюрера молодежи рейха, приступить к выполнению обязанностей гауляйтера и губернатора Вены.
Ширахи всей семьей (у них было уже четверо детей) переехали в Вену и с комфортом обосновались в губернаторском дворце. Привычная с детства удобная обстановка, приятный круг общения, насыщенная культурная среда быстро вернули тридцатишестилетнему Шираху душевное равновесие, с которым он больше не желал расставаться. Потому, видимо, совершенно сознательно он стремился оставаться на посту губернатора Вены лишь в качестве администратора, технического исполнителя таких акций, как например, депортация в рейх 10–14-летних советских детей, — их предполагалось использовать в качестве дешевой рабочей силы.
Заукель и сам Ширах в Нюрнберге доказывали, что эта акция была задумана как исключительно гуманная, «спасительная» для детей: русские дети, лишившиеся родителей, на оккупированных территориях бродяжничали, нищенствовали, голодали, болели и гибли. Заукель нарисовал перед судьями сюрреалистическую картину, как по разоренным просторам России бродят толпы маленьких оборванцев-беспризорников, которых добрые эсэсовцы ловят с целью накормить и переодеть, а затем отправить к другим добрым немцам, в великий рейх. (Читая иные показания подсудимых в Нюрнберге, порой стискиваешь зубы.) Заукелю были заданы вопросы, всем ли пойманным детям сохраняли жизнь, как сортировались русские дети перед депортацией в рейх и на какие виды работ их направляли по прибытии. Приведу ответ только на первый вопрос следователя, о «сохранении жизни».
ЗАУКЕЛЬ. Нет, не всем детям, насколько я знаю. Мне говорили, что среди них было много партизан. Они собирали и передавали взрослым сведения о войсках.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Таких детей вешали, как и взрослых партизан?
ЗАУКЕЛЬ. Я не знаю. Кажется… мне говорили, что их не вешали.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы сказали, что детям, собиравшим сведения, не сохраняли жизнь. Что же с ними делали?
ЗАУКЕЛЬ. Этот вопрос не входил в мою компетенцию…
Детей, заподозренных в сборе сведений о войсках, не вешали — «добрые эсэсовцы» их расстреливали. В Нюрнберге был доказан факт, с какого самого раннего возраста расстреливали детей. Белорусский мальчик на обочине дороги, по которой шла колонна бронетехники, собирал в сумку какую-то траву. Эсэсовец вытряхнул сумку и подсчитал листья подорожников и одуванчиков: их число совпало с количеством прошедшими по дороге «тигров» и самоходок. Ребенка застрелили. Ему было шесть лет; он еще не умел считать.
Ширах не отвечал ни за сортировку, ни за распределение детей по видам работ. В 1943 году он участвовал в программе по созданию «детских поселений», своего рода резерваций на оккупированных территориях, где дети должны были жить, приучаясь к сельскохозяйственному труду. В этой программе Ширах, по сути, отвечал только за выбор места для таких поселений, поскольку уже имел опыт по размещению эвакуированных немецких детей в местах безопасных с точки зрения бомбежек. Ширах и Розенберг хорошо знали карты местности оккупированных областей и имели сведения о планах боевых операций. Конечно, советское наступление развивалось столь стремительно, что часто ломало все планы немецкого командования, однако… Когда в 1943 году две такие «резервации» в Харьковской области были захвачены партизанами, Ширах с негодованием сообщил венцам, что «партизаны разрушили гуманные планы по спасению детей» и часть этих детей во время боя погибла. Жена Шираха Генриетта позже вспоминала, что, прочитав статью мужа в венской газете, не смогла удержаться и возразила ему, предположив, что, возможно, русские партизаны, воевавшие в этих местах, были отцами малышей, согнанных в поселение, и они просто стремились забрать своих детей.
Еще Ширах участвовал в программе по доставке в рейх детей с целью их профессионального обучения. Всего до лета 1944 года было привезено около четырех тысяч мальчиков в возрасте от десяти до четырнадцати лет… Однако, как сетовал Ширах, и этой программе не суждено было осуществиться. На сей раз помешало наступление Советской Армии, взламывающей фронты и «гуманные планы», целью которых, по расчетам эсэсовских теоретиков, было — «в минимальные сроки ослабить биологический потенциал Советской России»[9].
А еще в Вену привезли группу детей из Сербии, использовали их в качестве прислуги.
Нюрнбергский трибунал не нашел в действиях Шираха по отношению к иностранным детям состава преступления. Но если, по словам адвоката Шираха, его подзащитный «не желал зла» славянским детям, то подобного не удалось доказать по отношению к другой категории граждан, которых не ввозили, а напротив, вывозили, выгоняли за пределы рейха.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
