Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
– Разве этим фашистам березки мешали? Что они, гадости паршивые, не понимают, что ли, что Дашеньке тоже хочется посмотреть на листочки? Она же маленькая, ей же грустно будет! – Катька пустила по щекам две крупные слезы, но вдруг радостно предложила Ольге: – Мамочка, знаешь что? А пусть Ленка возьмет Флема, пойдет с ним к фашистам, и Флем их всех покусает. Давай, мамочка!
Ольга сначала не знала, что ответить. Потом строго поправила:
– Не Ленка, а тетя Лена! – потом окончательно опомнилась и тут же рассердилась: – Ты что это мне тут зубы заговариваешь! Думаешь, я тебе не всыплю! Сейчас увидишь!
Но Катька бесстрашно шагнула к ней:
– Мамочка дорогая, а почему эти дядьки – фашисты? А где у них тогда ружья? У них же ружьев нет! Разве фашисты без ружьев бывают!
– Ну-ка марш домой переодевать трусы! – прикрикнула на нее Ольга. – А то я тебе таких фашистов покажу!
Катька не заставила себя долго упрашивать: припустила по дорожке и скрылась на террасе, а Ольга с кипятильником в руке побрела за ней. Проходя мимо читавшей Лили, она остановилась, задумчиво покосилась на нее и зачем-то нажала кнопку магнитофона, который тут же заиграл на полную мощность.
Лиля от книги не оторвалась, на ощупь нашла нужную кнопку и ударила по ней ребром ладони.
С магнитофоном своим Лиля обращалась крайне небрежно: роняла его на землю, опрокидывала на него чашку с чаем, оставляла его где придется – возле горящей газовой конфорки, под лавкой среди мусора и на ночь на ступеньках хибары. Но магнитофон был японским, и ничего ему не делалось; к тому же в Москве у Лили были еще два магнитофона, оба несравненно лучшего качества, чем тот, который роняла и оставляла.
Лилин отец был известным пианистом и, хотя незадолго до Лилиного рождения расстался с ее матерью, о материальном благополучии дочери постоянно радел. Он называл Лилю несчастным ребенком, уродицей и искренне жалел ее, а Лиля восхищалась им как пианистом и презирала как человека.
…Катька была уже насухо вытерта полотенцем, переодета и выпровожена на участок, а Дашка – накормлена тертым яблоком и вновь перепеленута, когда на моржухинской даче появилась Ленка.
– Ну как? Что тебе сказал Полынин? – подступила она к Ольге, которая в это время копала у забора яму для помоев.
Ольга не отвечала, с размаху вонзала лопату в землю, наваливаясь на ручку всем телом.
– А я, между прочим, тоже не сидела сложа руки. Слышишь, Моржухина? Провела, так сказать, опрос общественного мнения… Сама себе удивляюсь – откуда во мне столько энергии!
Ольга, не разгибаясь, снизу вверх глянула на Ленку, снова размахнулась и снова вонзила лопату в землю.
– Все на нашей стороне, ты представляешь! Все возмущены, и все считают, что пора призвать этих ездунов к порядку… Ну и что тебе посоветовал Полынин?
– Посоветовал написать заметку в стенгазету. – Ольга, кряхтя, отвернула кусок дерна.
– Заметку? В стенгазету? – Ленка рассердилась. – Да пошла ты, Моржухина! Какой толк от твоей заметки?!
– И еще, говорит, выступи, лапочка, на собрании. У нас завтра будет общее собрание, вот ты на нем и выступи перед честным народом.
– На собрании?.. А вот это – идея, Олька! То, что надо! Молодец Полынин! – тут же обрадовалась Ленка.
– Да пошла ты к черту со своим Полыниным! – теперь уже рассердилась Ольга и протянула Ленке лопату. – На-ка! Покопай лучше… канавку!
Ленка, однако, лопаты у нее не взяла, а следом за Ольгой направилась к террасе.
– Ты что, Моржухина, неужели передумала?
Ольга ей не отвечала, шарила взглядом у себя под ногами, словно искала что-то, а Ленка шла за ней по пятам, бросая Ольге в спину обвинения:
– Все мне ясно с тобой – ты передумала!.. Струсила, значит?.. А ведь какие речи тут толкала!..
Блуждая по саду, Ольга остановилась возле Лили, по-прежнему сидевшей на лавке с томиком в руке.
– И меня подзавела! – остановилась и Ленка.
Почувствовав рядом чужое присутствие, Лиля возбужденно воскликнула:
– Нет, вы только послушайте! «Мне было совестно беспокоить ничтожными литературными занятиями моими человека государственного, среди огромных забот». Это он – Бенкендорфу!
Ленка зло глянула на Лилю, но в это время Ольга двинулась с места, и Ленка тотчас же устремилась следом за ней.
– Как я теперь буду смотреть соседям в глаза? Ведь я им обещала, что мы с тобой покажем этим ездюкам! Ты слышишь меня?
Ольга дошла до калитки, повернулась и пошла обратно.
– Я даже маме на работу позвонила, рассказала ей о березах… Она, между прочим, тоже возмущена! – в отчаянье уже выкрикнула Ленка.
Ольга остановилась так неожиданно, что Ленка наткнулась на нее сзади.
– Честное слово, Ленка, такие люди просто убивают меня!
– Кто? Я? Моя мама?
– При чем здесь ты со своей мамой?.. Я о Полынине! Понимаешь, Ленка, такие, как он… Это – страшные люди.
– Ничего не понимаю! – Ленка решительно тряхнула головой и презрительно сощурилась; в последнее время она часто презрительно щурилась, когда чего-нибудь не понимала. – Полынин-то в чем виноват? Чушь какая-то!
– Таких, как он, и давят поодиночке… Их давят, а они чуть ли не плачут от восторга! – зло продолжала Ольга. – Помню, как они заставили его сломать новое крыльцо потому только, что оно не значилось в плане дачи. И он сломал! Мало того, поместил в своей газете фельетон о том, что «некоторые члены-пайщики» строят себе как бы крыльцо, а на самом деле – веранду, и веранду эту за деньги сдают дачникам… Чуть ли не сам фельетон этот написал… Да у него в жизни дачников не было! Одно время жили у него какие-то дальние родственники, так он с них не только денег не брал, а чуть ли не кормил их за свой счет, дрова им привозил, газом снабжал.
– Ничего не понимаю! – еще сильнее сощурилась Ленка.
– А они этим пользуются! Для них, понимаешь ли, чем больше таких полыниных, тем лучше. Тем власти у них больше. Тем безнаказаннее… Давить надо таких, как Полынин, чтобы не плодили подонков! – заключила Ольга и пошла по дорожке.
– Нет, ты только посмотри! – воскликнула Лиля, когда Ольга проходила мимо лавки. – «Я бы предпочел подвергнуться самой суровой немилости, чем прослыть неблагодарным в глазах того, кому я всем обязан, кому готов пожертвовать жизнью, и это не пустые слова». Это он про царя!
– Слушай, Лилия! – заметила шествовавшая за Ольгой Ленка. – Шла бы ты со своим цитатником к себе в хибару. А то… – Ленка многозначительно не докончила, но на Лилю ее многозначительность не произвела впечатления; она и не слышала Ленкиных слов.
– Ленка, а почему бы тебе не выступить на собрании? – предложила вдруг Ольга, остановившись возле крыльца и повернувшись лицом к подруге.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
